Я ложусь под звездным небом.
Думаю о Ханне.
Ханнахен…
Я представляю, как все сложилось бы, если б ко мне вдруг вернулись жизненные силы. Если б могла быть надежда, перспектива. Представляю, как я встаю, потому что внезапно осознаю, что мне следует делать. Это подобно откровению. Как иду в спальню, достаю чистую одежду из шкафа. Затем – в ванную, чтобы впервые за долгое время принять душ. Побриться и как следует расчесать волосы. Как спускаюсь на кухню. Карин убирает со стола и рада видеть меня одетым и ухоженным, вновь похожим на человека. Как мой облик вселяет в нее надежду. Надежду на прогулку погожим осенним днем. Я целую ее в щеку и говорю:
– Быстро съезжу в контору, прослушаю сообщения.
И надежда в ее душе крепнет. Мы справимся. Проведем вместе еще несколько чудесных лет. Да, как прежде уже не будет. Но все-таки мы вместе и наконец-то получили ответ. Я улыбаюсь на прощание, выхожу из кухни, спускаюсь в гараж и сажусь в машину. Ворота поднимаются, я выезжаю задним ходом и еду. Не в контору.
В Регенсбург, в реабилитационный центр. К Ханне.
Представляю, как беру ее за руку и веду на парковку. Пристегиваю ее на заднем сиденье. Сажусь впереди. Запускаю двигатель.
– Уедем далеко-далеко, дедушка, – доносится с заднего сиденья.
Я улыбаюсь в зеркало и отвечаю:
– Да, родная моя, далеко-далеко.
Лежу под звездным небом.
Я бы мог…
Эпилог
Эпилог