— Снова. — Он откинулся на спинку своего стула и вытянул руки в примирительном жесте. — Послушай, — сказал он, — у меня всегда был шарм и внешность, но у тебя — интуиция.

— Шутишь?

— Ничуть, — сказал он. — Продолжим, Пат. Я всегда слишком много размышлял, а ты действовал. Ты первым из всех нас понял, что Энджи не является одним из наших корешей, ты первым перестал торчать на углу, первым…

— Я был неугомонный. Я…

— У тебя была интуиция, — сказал он. — Ты всегда мог заранее предвидеть ситуацию и воспользоваться ею.

— Ерунда.

— Ерунда? — Он хихикнул. — Признайся, Пат, это твой дар. Помнишь тех дурацких клоунов в Сейвин Хилл?

Я улыбнулся и вместе с тем вздрогнул.

— Еще бы.

Он кивнул, и я увидел, что даже спустя два десятилетия он все еще чувствует дрожь, не отпускавшую нас несколько недель после встречи с теми клоунами.

— Если бы ты не угодил бейсбольным мячом в их лобовое стекло, — сказал он, — кто знает, сидели бы мы здесь сейчас.

— Фил, — сказал я, — мы были детьми с чересчур развитым воображением и…

Он энергично покачал головой.

— Конечно, конечно. Мы были детьми, и были на взводе, потому что на прошлой неделе был убит Кол Моррисон, и по городу поползли различные слухи об этих ребятах. Все так, Патрик, но мы действительно были там. И ты прекрасно знаешь, что бы с нами случилось, если бы мы вошли в их фургон. Он до сих пор стоит перед моими глазами. Черт. Все забрызгано грязью и мазутом, из открытых окон доносится вонь…

Белый фургон с разбитым стеклом в личном деле Хардимена.

— Фил, — сказал я. — Фил. О, Господи Иисусе.

— Что?

— Клоуны, — сказал я. — Ты сам только что сказал. Это было как раз на той неделе, когда убили Кола Моррисона. Когда, мать их, я запустил мяч прямо в их лобовое стекло…

— И точно в цель.

— И сказал своему отцу. — Я поднес руку ко рту, так как из-за шока он был широко распахнут.