— Знаю, — сказал я. — Но ты должен потерпеть, пока мы не покинем зону их видимости.

— Но почему, Боже ты мой?

Я выехал на Саут-стрит.

— Потому что, если Пайн или Бубба увидят, что тебя рвет, то убедятся, что тебе нельзя доверять. Держись.

Я проехал квартал, свернул направо и, прибавив скорость, поехал по Саммер-стрит. Миновав полквартала после Саут Стейшн, я завернул за здание почты, проверил, не начинается ли загрузка почтовых машин, и лишь тогда остановился у мусорных баков.

Фил выскочил из машины еще до остановки, и я включил радио, чтобы не слышать звуки, издаваемые его телом, взбунтовавшимся против того, что ему пришлось увидеть.

Я включил звук на полную мощность, и окна буквально завибрировали под песню группы «Спондж» — «Плауд», рвущуюся из динамиков, мощные гитарные рифы впивались мне в мозг.

Два человека были убиты, и я сам чуть не спустил курок. Они не были невинными обывателями. И тем не менее они были человеческими существами.

Фил вернулся в машину, я подал ему салфетку и уменьшил звук. Он вытер салфеткой рот, я выехал обратно на Саммер-стрит и направился в сторону Саути.

— Почему он убил их? Они ведь сказали нам все, что было нужно.

— Они ослушались своего босса. А тебе лучше оставить свои «почему», Фил.

— Но, ради Бога, он только что застрелил их! Он вытащил пистолет, а они ведь были связаны, и я стоял рядом, глядя на них, и тут — черт — ни звука, ничего, одни только дыры.

— Послушай, Фил.

Я припарковался у обочины дороги на темном участке возле арабской кофейни, и аромат жареного кофе пытался перебить запах мазута и бензина, идущий от доков слева.

Фил закрыл глаза руками.

— О, Господи!

— Фил! Черт возьми, посмотри на меня!

Он опустил руки.

— Что?

— Этого никогда не было. Понял? — Видимо, я орал, поэтому Фил отпрянул от меня в темноту салона, но мне было все равно. — Ты тоже хочешь умереть? Да? Речь сейчас именно об этом, Фил.