Он снова кашлянул. Я слушал. Закрыл глаза и слушал, как он кашляет и не может остановиться секунд двадцать. К тому времени я уже знал, что он метрах в десяти слева от выхода на крышу.

— Реми.

— Ну.

— Я поднимусь.

— А я тебе дырку в башке проделаю.

— Нет, не проделаешь.

— Да что ты!

— Да, вот так.

В ночном воздухе раздался хлопок выстрела, пуля ударила в стальной уголок, которым верхний пролет лестницы крепился к стене. Металл сверкнул, как будто об него чиркнули спичкой, я прижался к ступеням, пуля пролетела над головой, отскочила от металла еще раз и с тихим шипением вошла в стену слева от меня.

Я немного полежал. Сердце ухитрилось втиснуться в пищевод, и новое положение ему нисколько не понравилось. Оно забилось о его стенки, желая вернуться на прежнее место.

— Патрик.

— Ну.

— Ранен?

Я отжался от ступеней и, стоя на коленях, выпрямился.

— Нет.

— Я ж сказал: буду стрелять.

— Спасибо, что предупредил. Охренительно благородно с твоей стороны.

Снова послышался кашель, потом он с ревом выгнал из горла то, что отхаркнулось, и выплюнул.

— Какие-то странные звуки издаешь. Может, нездоровится тебе? — сказал я.

Он хрипло рассмеялся: