— Нет?

— Нет. С другой стороны, я уверен, что она больше вообще никогда не заведется.

Он расхохотался:

— Ты испортил мою тачку?

— Вынужден сообщить, что да.

— Господи! — Его хохот с минуту нарастал, а затем начал затихать, пока не перешел в повизгивание. — Сахар в бензобак, кислоту в двигатель? — спросил он. — Что-то типа того?

— Про сахар угадал, про кислоту — нет.

— А что тогда?

Я словно наяву видел улыбку, замершую на его губах.

— Ты парень изобретательный, — продолжил он.

— Шоколадный сироп, — сказал я. — И примерно фунт риса.

Он радостно взвыл:

— В двигатель?

— Ага.

— И запустил его, проказник?

— Запустил, когда уходил, — сказал я. — Звучал он хреново, но работал.

— Хо-хо! — прокричал он. — То есть, Патрик, ты хочешь сказать, что испортил двигатель, над которым я корпел несколько лет? И… и… уничтожил бензобак, фильтры, то есть считай все, кроме обивки салона.

— Ага, Скотт.

— Знаешь… — Он хихикнул. — Я мог бы прикончить тебя прямо сейчас, приятель. Голыми руками.

— Я примерно так и думал. Скотт?