— Это не твой ребенок.

— Ты про карточку соцстрахования, которую видел вчера? Она не моя. Она ее. У меня уже есть собственная с такой же фамилией. Так что это мой ребенок.

— Ты ее похитила.

— А ты похитил меня.

Она ни разу не повысила голос, но у меня складывалось ощущение, что стены вокруг нас ходят ходуном. Губы у нее дрожали. Глаза покраснели. Руки тряслись. Я еще никогда не видел ее в таком состоянии.

Я покачал головой.

— Да, Патрик. Ты меня похитил. — Она сделала глубокий вдох носом и на секунду уставилась в потолок. — Кто ты такой, чтобы решать, где был мой дом? В Дорчестере я просто родилась. Меня произвела на свет Хелен, но моими настоящими родителями были Джек и Триша Дойл. Знаешь, что я помню из того времени, когда меня, как ты выражаешься, похитили? Семь месяцев счастья. Семь месяцев жизни без страха. Мне перестали сниться кошмары. Я не болела. Потому что, видишь ли, стоит тебе покинуть дом, в котором тараканы пешком гуляют по полу, а в раковине неделями гниют объедки, твое здоровье, как правило, значительно улучшается. Я ела три раза в день. Играла с Тришей и с нашей собакой. Каждый вечер после ужина, ровно в семь, меня переодевали в пижаму, сажали в кресло возле камина и читали мне книжки. — Она смотрела в стол и в такт своим словам кивала головой, похоже сама того не сознавая. — Аманда подняла на меня глаза. — А потом являешься ты. Знаешь, что произошло в семь часов вечера через две недели после того, как ты вернул меня в Дорчестер, а сотрудник службы социального обеспечения подтвердил, что Хелен в состоянии меня воспитывать?

Я промолчал.

— Хелен весь день пила, потому что накануне у нее сорвалось свидание. Она уложила меня спать в пять. Ей неохота было со мной возиться. А ровно в семь зашла ко мне в спальню и стала просить прощения за то, что она такая плохая мать. Ей было жалко себя, но она путала это чувство с жалостью ко мне. Пока она рассыпалась в извинениях, успела всю меня заблевать.

Аманда протянула руку за чайником. Вылила в чашку остатки чая. На сей раз дуть ей не пришлось.

— Мне…

— Не вздумай говорить: «Мне очень жаль», Патрик. Хоть от этого избавь меня.

Бесконечно долгую минуту мы сидели в молчании.

— Ты с ними еще видишься? — через какое-то время спросил я. — С Дойлами?

— Им запрещено вступать со мной в контакт. Это условие досрочного освобождения.

— Но ты знаешь, где они сейчас.

Она секунду смотрела на меня, а затем кивнула.

— Триша отсидела год в тюрьме. А следующие пятнадцать лет она находится под надзором полиции. Джек освободился два года назад. Просидел десять лет за то, что читал мне сказки и нормально кормил. Они до сих пор вместе. Представляешь? Она его ждала. — Аманда посмотрела на меня с вызовом. — Сейчас они живут в Северной Каролине, неподалеку от Чапел-Хилл. — Она распустила завязанные в хвост волосы и потрясла головой, давая им свободно упасть ей на плечи. И уставилась на меня: — Зачем ты это сделал?