– Нам нужно позвонить в полицию, – говорит мама между всхлипываниями. – Сообщить им, что ты не умер.

Грегори берет маму за руку и накрывает ее ладонь своей.

– Подожди, не торопись. Не надо… спешить, а то наделаем глупостей. Где ключи от машины этого типа?

Я опускаю руку в карман, отдаю Грегори ключи. Он хватает их и уходит из кухни.

Мы сидим вместе с мамой. Я молчу, я в шоке, она то и дело сглатывает и утирает глаза.

Возвращается Грегори и снова усаживается за стол.

– Возможно, будет лучше, если ты какое-то время просто не станешь нигде показываться – пока мы не поймем, как тут все обернется, – предлагает он.

Я растерянно качаю головой. Если кто-то хочет сказать мне, что делать, я так и сделаю.

– Джозеф в отделении интенсивной терапии, – говорит Грегори. – Врачи практически уверены, что он не выживет. Простите, что я говорю так жестко, но почему бы не свалить вину на него? Какое это имеет значение? Ведь он все равно умрет.

– Я не понимаю, – признается мама, но до меня постепенно доходит.

– Этот тип собрал вещи, приготовился к побегу, – объясняет Грегори. – В машине лежит его паспорт, масса других документов и много денег. Три чемодана с одеждой. Он планировал исчезнуть.

– С Эсси? – спрашиваю я слабым голосом.

– Думаю, да.

– Они хотели сбежать с детьми. Моими детьми.

– Похоже на то, – пожимает плечами Грегори.

– Она никогда не говорила мне, что хочет уйти. – В моей жизни все не так, как я себе представлял.

– Как я понимаю, ты можешь быть… чрезмерно напористым, – говорит Грегори. – Как с Фреей. Она же ушла от тебя.

– Фрея? О боже, Эсси же с ней встречалась. Их видела Делла. Вероятно, Фрея наврала ей с три короба про меня. Именно поэтому все и случилось. Вы же знаете, что Фрея была сумасшедшей.

– Суд так не посчитал, – вспоминает мама, вытирая глаза. – Просто так запретительные судебные приказы[51] не издают.

Я бью кулаком по столу.