Стоп. Лия хотела вернуться?

Или не очень хорошо говорящий по-русски Дильмурод чего-то недопонял? Ведь он наверняка имел проблемы с языком, русский в Узбекистане теперь не изучают. В любом случае, если верить Степанцову, он был едва ли не одержим идеей помочь Лии. Одержим настолько, что даже позволил себе прожить несколько лишних дней – лишь бы информация о девушке и посылке достигла правильных ушей. И когда она таки достигла – с легким сердцем ушел.

А может, и не с легким.

Сергей Валентинович вспомнил и еще кое-что: это касалось не отчета Павла, а устной с ним беседы. Отсматривая пленку с подъездной камеры, опер обнаружил на ней выходящую из вестибюля Лию – с рюкзаком и каким-то пакетом в руках. Но до остановки Лия пакет не донесла. Этот пакет почему-то мучил Однолета, хотя его исчезновение могло иметь тысячу причин. Так почему не допустить, что по одной из них пакет остался в «Серпико», неожиданно превратившись в посылку? Но выяснить это удастся лишь тогда, когда будут допрошены Ткачев и Факторович.

Брагин предпочитал термин «беседа», тем более что инкриминировать двум брадобреям было нечего – во всяком случае, со стороны ведомства Сергея Валентиновича. Возможно, вопросы возникли бы у ФМС, поскольку в качестве уборщика гражданин Узбекистана Мирсалимов работал нелегально, но слишком уж мелкой была контора «Серпико», прямо-таки лилипутской.

– С нашей стороны это чистая благотворительность, – заметил Максим Ткачев. – Ну, почти. Работы здесь немного, и круг обязанностей небольшой.

– Чем же занимался Дильмурод?

– Уборка помещения. Первое и главное. Стирка, глажка, инструменты – все это было на нем. Но и получал он неплохо.

– Надеюсь, это отражено в платежных ведомостях?

Этот невинный, в сущности, вопрос посеял панику в парикмахерских рядах:

– Чистая благотворительность, – снова повторил Ткачев.

– А для того, кто просрочил время пребывания в стране, – он и вовсе шоколадно устроился, – добавил Факторович. – Целую комнату ему отдали. Мог жить здесь. Вещи хранить. Возвращаться, когда хочет.

– Мы его не обижали.

– Его убили.

Брагин произнес это будничным тоном и замолчал в ожидании реакции. И она не замедлила последовать.

– Все не слава богу, – сказал Ткачев.

– То понос, то золотуха, – сказал Факторович.

– Нашли тихое местечко.

– Покоя нет. Еще и на нас все повесят.