Жанна встала совершенно разбитая. Приняла душ, выпила заказанный в номер кофе и стала одеваться. Она решила съездить к родителям на кладбище. Выглянув в окно, увидела, что идет сильный дождь. Она приехала в Москву с одним чемоданом, остальные вещи Мишель обещал отправить позже. Из обуви захватила лишь пару легких туфель, в которых она тут же промокла бы. Недалеко от гостиницы выстроили большой современный торговый центр. Жанна решила пойти туда и купить обувь попроще, мокроступы. Так мама называла обувь, которой не страшна была любая погода. Но купить такую обувь оказалось делом непростым. Было такое впечатление, что москвички ходят исключительно в вечерних туфлях на каблуках, причем какой-то умопомрачительной высоты. С трудом, но ей все же удалось найти простые ботинки, которым не страшен был все усиливающийся дождь.

Надев мокроступы, Жанна поехала на кладбище к родителям. Пребывание на кладбище только лишь усугубило мрачное, подавленное настроение, в котором она пребывала все это время. Вернувшись, она поняла, что не может сидеть одна целый вечер в гостиничном номере. Жанна опять вышла на улицу. Ливень затих, но было слякотно, серо, зябко. По проспекту неслись бесконечные ряды грязных машин, вокруг себя она видела неприветливые и озабоченные лица, а в легкие вливалась отвратительная едкая смесь, лишь отдаленно напоминавшая воздух. Гулять ей быстро расхотелось. Она вернулась в гостиницу разбитая, усталая.

Опять набрала номер телефона Сергея. Услышав его голос, вздрогнула и даже хотела повесить трубку. Но потом поняла, что это автоответчик. Пока Сергей отвечал, что его в данный момент нет дома, и предлагал всем желающим оставить сообщение, Жанна судорожно думала, сказать что-то или нет. А потом все же решилась и, дождавшись сигнала, сказала первое, что пришло в голову: «Привет! Это я. Надеюсь, ты еще узнаешь мой голос. Но на всякий случай уточняю – Жанна. Приезжала по делам в Москву. Завтра улетаю. Жаль, что не застала. Вернее, застала, но не совсем того, с кем хотела встретиться. Желаю всего наилучшего». Еще даже не повесив трубки, уже пожалела о том, что оставила послание. Что за идиотизм! Он же ничего не поймет. Он никогда не поверит, что она приезжала по делам. И тем более не поймет, почему она не встретилась с ним. И еще эти дурацкие слова о том, что она застала «не совсем того». Что он подумает? Но что толку переживать? Послание не сотрешь. Что подумает, то и подумает. Все равно уже ничего не изменишь. Она опять взяла телефонную трубку. На этот раз набрала женевский номер приятельницы – единственной, которая была в курсе ее отъезда в Москву. Та оказалась, слава богу, дома. Разговор был предельно кратким, пожалуй, самым кратким за всю историю их общения.