Марсьялю страшно думать о том, какие адские муки вытерпела Лиана. Теперь она старается держаться от него подальше, прижимается к борту лодки. Ее потемневшая, вздувшаяся волдырями кожа, лоснящаяся от пены, похожа на чиненую пластиковую оболочку куклы для взрослых.

Грациелла всматривается в горизонт, как будто уже различает вдали берег Маврикия.

— Разумеется, персоналу «Голубой лагуны» неизвестно, где я, но им приказано переводить все звонки на мой мобильный. Не имеет никакого значения, где я, на Маврикии или на Реюньоне, обычного айфона вполне достаточно для того, чтобы переслать любой официальный документ. Жандарм, который мне недавно звонил, похоже, поумнее того, что приходил из консульства, а главное — он более любознательный, но я и ему рассказала такую историю, какую ему хотелось услышать. Зореи обожают истории про креолов, которых преследует жестокая судьба, эти сказки затрагивают их давнюю патерналистскую струнку. Он, должно быть, рванул по следу несчастной Алоэ Нативель… Ты помнишь ее, Марсьяль, помнишь Алоэ Нативель? Еще одна твоя жертва. Если бы ты не встретился на ее пути, сегодня у нее был бы ласковый муж, хорошенький домик с цветником и полдюжины детишек…

Алоэ?

Еще одна жертва?

Марсьяль не отвечает, он старается отогнать мысль о своей бывшей любовнице.

Не отвлекаться…

Он должен защитить Лиану и Софу.

Он всматривается в горизонт. Они все еще меньше чем в километре от берега. Очертания вулкана ясно видны.

— Что ты с нами сделаешь?

Грациелла тоже смотрит на бесконечный горизонт.

— Марсьяль, помнишь, я проводила целые недели в одиночестве, пока ты занимался подводным плаванием? А потом ты рассказывал мне про глубочайшие ямы, иногда больше ста метров, всего в нескольких десятках метров от берега, и полные рыб. Я слушала твои рассказы, Марсьяль… И запоминала… Я подожду еще немного, пока мы окажемся над океанической впадиной. Я не могу рисковать, если я хочу заботиться о малышке Софе, надо, чтобы ваших тел не нашли никогда…

Грациелла с притворно сокрушенным видом смотрит на окровавленный висок Марсьяля и на открытые раны на теле Лианы.

— Если только спуск не окажется короче, чем предполагалось… Акулы вершат правосудие быстрее людей.

Марсьяль старается контролировать каждое движение своего тела, ничем не выдать страха. Незачем доставлять Грациелле такое удовольствие. Он еще немного придвигается к Лиане, между ее голой кожей и его промокшей одеждой остается всего несколько сантиметров. Они выполняют распоряжения Грациеллы, они друг к другу не прикасаются, но глаза каждого из них растворяются в глазах другого, цвета радужных оболочек смешиваются, как на палитре художника, души сливаются воедино, никакой ласке не соединить людей так, как соединились сейчас они.