— Яна до последнего держала вас в неведении, Войтовский, выдавая себя за посредника, — продолжил сыщик. — Примерно два года назад она добралась до тайника; найденные старинные предметы и манускрипт увезла с собой, а кремниевый ящичек с печатью спрятала в сарае у Лукерьи, то есть у Драгиных, — зарыла в углу и забросала сверху хламом. Читая и перечитывая содержание манускрипта, коряво переведенное с древнего языка, она сообразила, что невзрачная вещица как раз и является самой большой ценностью. Поразмыслив некоторое время, Хромова начала со всеми предосторожностями продавать вещи из тайника — выставила их на виртуальный аукцион в Интернете, нигде не показывалась и общалась, за редким исключением, через электронную почту. Понемногу она осмелела и подумала о печати Тутмоса. Полагаю, действия, совершенные ею, — то бишь размещение в книжном магазине условных знаков, рекламный текст, письмо, которое она напечатала и оставила Вере Петровне, — были продиктованы манускриптом. Он содержал рекомендации, как непосвященному следует поступить с реликвией.

— В старинном манускрипте про магазин не сказано, — возразил Войтовский. — Я его читал.

Ночью, после «спектакля» в квартире Стаса, Смирнов и Войтовский поехали к последнему и устроили обыск. Под кроватью в спальне они обнаружили кожаную сумку, в которой лежали кремниевый ящичек и несколько пожелтевших кусков пергамента с рукописными текстами на латыни и еще двух языках. У Леонарда Казимировича затряслись руки, а лицо покрылось красными пятнами. Герцогиня прятала все это буквально у него под носом, а он ни о чем не подозревал. Ах, простофиля!

Ева помешала его воспоминаниям.

— Я тоже пыталась применить свои знания латыни для прочтения пергамента, — сказала она. — И далеко не все поняла. Неизвестно, где Хромова прятала листок с переводом — возможно, она его уничтожила, предпочитая хранить содержание в памяти. Не исключено, что перевод лежит где-нибудь в квартире, которую она снимала.

— В сущности, текст манускрипта Яне был уже не нужен: ценность представляла сама старинная рукопись на пергаменте, — добавил Смирнов. — За нее коллекционеры дали бы немалую сумму.

— Кое-что там можно понять! — мрачно прокомментировал Войтовский. — Фраза о «пище Богов», например, недвусмысленно толкуется как позволение продать остальные предметы из тайника, дабы позаботиться о печати. «При нужде употреби пищу, данную Богами, во благо Тутмоса».