«Ягуар» вылетел за мостки, потяжелел в невесомости и ударился носом о воду. Водяной каскад на переднем стекле.

Майлз ударился лбом о жесткий руль. Автомобиль оставался на плаву, но быстро набирал воду.

Майлз открыл дверь, выскользнул в холодную воду и поплыл прочь от машины. Она тонула у него за спиной, на мгновение зависнув под поверхностью воды, пока та не вызвала короткое замыкание и машина не скрылась в глубине.

Он вылез из воды, поднял телефон, бумажник и сигареты и пошел через лес назад, к дому Йенса. Затем позвонил Ульфу, далекарлийцу из разыскного отдела, и рассказал, что Антония мертва, убита.

Ульф заплакал в трубку.

* * *

Медсестра в флуоресцентной куртке сидела рядом с Софией. Водоотталкивающая поверхность материала гортекс была мокрой, светоотражатели блестели на свету.

Приглушенный звук высоких частот – сирены «Скорой помощи». Сирены, которые выли в ночи вместе с ярким синим холодным свечением, врывавшимся и покидавшим пространство, где она находилась. Она лежала на носилках и, привязанная к ним и накрытая желтым пледом, ощущала тряску «Скорой».

Вдруг сирены стихли. Остался только синий свет, мигавший с сумасшедшей скоростью. София слышала шум двигателя. Машина двигалась быстро, но продолжала набирать скорость. Возможно, они ехали по проселочной дороге или по шоссе.

Голос в глубине машины привлек ее внимание. Контуры мужчины, сидевшего на откидном кресле. Йенс.

– Что ты сказал? – шепотом спросила она.

Он придвинулся ближе, сел рядом с ней.

– Я здесь, с тобой. Не беспокойся.

– Арон, – прошептала она. – Меня ранил Арон Гейслер.

Ладонь Йенса у нее на щеке. Он успокаивал Софию. В глазах была грусть.

София снова ощутила скорость. Машина ехала быстро. Умопомрачительно быстро.

Она впервые посмотрела вниз, на себя. Кровь на груди, руках, на животе; кровь везде. Холодная и липкая.

– Раны серьезные?

Медсестра наклонилась к ее лицу, поймала ее взгляд.

– Просто не нерничайте, не разговаривайте, – сказала она на датском.