– Ты будешь продолжать со мной встречаться, если я удочерю Эдди?

– А почему бы и нет?

– Многие мужчины очень любят роскошных, молодых и грудастых женщин, но не матерей-одиночек.

– Как это ужасно! – сказал я. – Но ко мне это не относится.

По дороге к тетушке Хейзл я мысленно прошелся по тем неимоверно раздутым счетам, которые умыкнул у Джо Де Мео. Он оказался гораздо богаче, чем я предполагал, и деньги по-прежнему продолжали поступать на эти его счета в здоровенных количествах. Надо полагать, те, кто переводил ему эти денежки, еще не слышали новостное сообщение о падении Джо Де Мео. После того, как я оплатил все расходы по проведенной кампании, я был в состоянии выделить по миллиону Лу, Кимберли и Джанет. Последняя, кажется, была очень довольна получить свою долю, хотя и заявила, что это капля в море по сравнению с теми несчастьями и горестями, которые я ей принес.

Потом я вспомнил о Гаррете Ангере и о том, что его вот-вот должны арестовать, прямо нынче утром. Я ничего не рассказывал про это Кэтлин и никак не упоминал про эти миллионы долларов, которые сегодня же, к двум часам дня будут переведены на ее личный счет, или о трастовом фонде, который я учредил для Эдди и который получит первоначальные десять миллионов, которые я умыкнул у Де Мео. Все это были такие сюрпризы, в сравнении с которыми меркнет даже завтрак у «Тиффани». Не говоря уж о самом главном сюрпризе – когда Кэтлин обнаружит, что я не просто пекарь, но еще и вполне профессиональный и опытный повар.

Машины на улице двигались вперед, но медленно. Я выглянул в боковое окно и увидел кучки почерневшего снега – единственные видимые остатки суровой зимы. Мы с трудом протащились под мостом, и тут я заметил нескольких бомжей, сбившихся в кучку под одеялами и пытающихся поспать. Интересно, что с ними такое случилось в жизни, что привело их сюда, под мост, да еще и в такой денек.

Я велел водителю подъехать к ним и остановиться. Вылез из машины и подошел к этим бродягам.

– У меня для вас кое-что есть, – сказал я им.

Это заняло целую минуту, но трое мужиков кое-как выбрались из-под одеял и приняли сидячее положение. Не было никакой возможности определить, насколько они стары или молоды, но все были страшно грязные. Я выдал каждому по стодолларовой бумажке, и они сказали:

– Благослови вас Господь, сэр!

Первый достал маленькую бутылочку смородинового бренди. В ней оставался, вероятно, всего один глоток.

– Хотите присесть и выпить? – спросил он.

– Спасибо, в другой раз, – сказал я, но остался стоять на месте.

– Это жуть как щедро и благородно с вашей стороны, мистер, – сказал другой. – Точно, жуть как щедро!