Поэтому Элисон считала, что во всем, что с ней произошло, виноват я.

– Он тебя бил? – поинтересовалась Калли.

– Время от времени, – ответила Элисон.

– И он заставлял тебя заниматься с ним любовью?

– По крайней мере дважды в день.

– А ты когда-нибудь сопротивлялась?

– Именно в эти дни он меня и бил.

Здесь, в хорошо освещенной комнате, она выглядела как белый призрак.

– Как часто, до сегодняшнего дня, ты бывала на воздухе за эти три года? – спросил я.

– Я никуда не выходила больше трех лет. А знаю я это потому, что у меня был телевизор.

Калли дала ей снотворное и посидела с ней, пока Элисон не заснула. После этого она присоединилась ко мне в моем номере, и мы с ней открыли бутылочку вина из мини-бара. Пили вино и обговаривали тренировочное расписание для Элисон.

– Лу займется ею на второй и третьей неделе, – говорил я. – Потом три недели она твоя, а потом две недели с ней буду заниматься я. Пару раз она может дублировать тебя во время задания. После этого мы дадим ей что-нибудь легкое для проверки, чтобы посмотреть, как она с этим справится.

– И сколько же, по нынешним временам, платят сиделкам?

– Двадцать штук в неделю, плюс то, что тебе удастся заработать на контракте.

– Согласна, – ответила Калли. – А кому она достанется в первую неделю?

– Доктору Крауч. Потому что если Надин решит, что она не подходит, мы откажемся от всего этого и попробуем вернуть Элисон в ее прежнюю жизнь.

Я набрал номер, нажал кнопку вызова и подмигнул Калли, включая динамик.

– Вот только послушай…

– Это никуда не годится, – закричала Надин в трубку.

– У меня есть для тебя пациент, – сказал я.