Мешок сняли. Кляп вынули.

– В чем он у вас? – поинтересовался Вова, глядя на кляп.

– Затыкали тут одному, а постирать не успели. Извини… Текучка тоже…

Не говоря больше ни слова, Клюквина пристегнули руками к колонне и собрались уходить.

– Стойте! – завопил он. – Не бросайте меня одного!

– Что с тобой

– Мышей боюсь…

– Мы принесем тебе капкан, и ты станешь их ловить. Вместо кота.

– Не уходите. Я все расскажу…

– Догадливый. Но только помни, что нам уже все известно. Можешь рассчитывать лишь на помилование. При определенных условиях…

– Каких?

– При условии полного и безоговорочного содействия.

Иуда согласился. Он всегда был готов, потому что догадывался: что-то неладно. Ну а теперь-то уж совершенно прозрел. Он будет содействовать…

– Тогда расскажи о себе, Володя…

Володя облизнулся от предстоящего удовольствия. Он вообще любил рассказывать.

Камеру закрепили на колонне. Откуда-то притащили стол и стул. На стене прикрепили кусок ткани. Клюквин догадывался: не хотят, чтобы другие потом видели этот каземат, где толстые кирпичи наводят на грустные мысли.

– Говори, Володя. От общего к частному. Вначале, где тебя родили и кто. И так далее… Мы не будем тебе мешать. Короче говоря, нарисуй нам свою биографию вплоть до вчерашнего числа.

– Хорошо. Я все понял.

Клюквин превзошел тренера. Его будто несло под парусами. Все рассказал, свалив всю вину на полковника Прахова. Его не стали поправлять. Компетентные органы разберутся. Съемку приостанавливали лишь один раз, задав вопрос о похищении гражданина Гайкина. Оказалось, это было делом рук «Витязя». При участии тренера по хоккею на траве. Все стало на свои места.

– Что ж… неплохо, – вздохнул Степаныч. – Но это только начало.