— Нет.

— Вы помните телохранителя Уайтхеда, Джила Баруха?

— Кажется, это такой крупный мужчина у двери. Он не… я не… — У Скотта путаются мысли.

— Вы не видели, он не доставал оружие? — спрашивает О’Брайен.

Мозг Скотта лихорадочно работает. «Кто-то стрелял в дверь кабины пилотов». Что это может означать? Самолет резко дернулся. Люди закричали, и кто-то выстрелил в дверь кабины. Самолет начал падать. Командир экипажа находился в салоне. Возможно, стрелявший хотел попасть внутрь кабины.

Или, может, кто-то выхватил оружие, и пилот — точнее, второй пилот — бросил самолет в пике? Зачем? Вероятно, чтобы заставить вооруженного человека потерять равновесие. Говорят, что причиной катастрофы не была ни техническая неисправность, ни ошибка пилота. Значит, произошло что-то другое.

Скотт чувствует приступ тошноты — кажется, он только сейчас понимает, что только чудом остался в живых. В голову ему внезапно приходит странная мысль. Если авиакатастрофа не была нечастным случаем, значит, кто-то хотел его убить. Тогда дело не в руке судьбы, а в том, что он и мальчик стали жертвами нападения.

— Я поднялся на борт самолета и сел в кресло, — заговорил Скотт. — Она принесла мне бокал вина — Эмма, стюардесса. Я сказал — спасибо, не нужно, и попросил воды. Сара, жена банкира, все время болтала мне в ухо о том, как они с дочерью ходили на Биеннале Уитни. По телевизору показывали бейсбол. Мужчины — Дэвид и банкир — смотрели матч. Я держал на коленях свою сумку. Стюардесса хотела забрать ее, но я почему-то не отдал. А когда нас начали буксировать, стал в ней рыться. Не знаю, почему. Наверное, чтобы чем-то себя занять. Нервы.

— И почему же вы нервничали? — спрашивает О’Брайен.

Скотт задумывается.

— Это была очень важная для меня поездка. Из-за того, что чуть не опоздал на самолет — часть пути пришлось бежать — я был немного не в своей тарелке. Сейчас все, что волновало меня тогда, кажется просто смешным. Встречи с агентами, визиты в галереи. В сумке были слайды всех моих работ, и я после вынужденной пробежки хотел убедиться, что все они на месте. Не знаю, почему у меня возникло такое желание.

Опустив глаза, Скотт какое-то время молча смотрит на свои руки, а затем продолжает:

— Я сидел в кресле у окна и смотрел на крыло. Сначала мы летели в тумане, но потом туман рассеялся. А может, мы просто поднялись над ним. Было уже совсем темно, наступила ночь. Я посмотрел на Мэгги, и она улыбнулась мне. Рэйчел сидела рядом с ней в наушниках и слушала музыку, а мальчик спал, укрытый одеялом. Опять-таки не знаю, почему, но я решил, что Мэгги будет приятно, если я сделаю набросок портрета ее дочери. Поэтому я вынул блокнот и стал рисовать.