Я по-прежнему не понимал, как такое возможно и откуда Холмсу все это известно.

– Почему вы в мундире?

– Несмотря на то что в Венецианской гостиной нас с Мориарти разделяла колонна, я предпочел иметь неприметный вид. Нужно было одеться так же, как большинство присутствующих. Лорд Холдер любезно предоставил мне необходимые вещи.

– Так кто же все-таки сидит за столом?

– Фотографии, которые прислал мне полковник Пикар, поначалу ввели меня в заблуждение, но я обратил внимание, что все они датированы. Вскоре при сопоставлении дат выяснилось, что один снимок сделан в день визита Мориарти к ювелиру Раулю Гренье, проживающему в Брюсселе. Значит, на фото запечатлен кто-то другой. О своих подозрениях я сообщил Пикару, и тот посоветовал мне обратиться в полезнейшую организацию, именуемую Вторым отделением. Там узнали человека, изображенного на карточках: им оказался ловкий жулик и весьма неплохой знаток языков, известный французской полиции как полковник Лемоннье. У него, разумеется, множество псевдонимов. Возможно, иногда он называет себя полковником Мориарти, в чем я сильно сомневаюсь. Обратная вероятность тоже довольно неправдоподобна.

– Тем не менее полковник Лемоннье попал в число гостей, пусть не самых именитых, зато многочисленных. Для них накрыты столы с шампанским и закусками а-ля фуршет. Из такой толпы любой может ускользнуть совершенно незаметно.

– Прекрасно, Ватсон! Что касается наружности, то в последние семнадцать лет, с тех пор как разразился скандал из-за так называемой торговли белыми рабынями, Мориарти редко приезжал в Англию, и мало кто помнит, как он выглядит. Еще меньше тех, кто назвал бы себя его другом.

– Как бы то ни было, суть в другом: преступление совершено и мы этому не помешали.

Холмс, вздохнув, облокотился на мраморную балюстраду:

– Я уже устал твердить, что не намеревался предотвращать кражу. Если бы мы схватили Мориарти за руку, он получил бы несколько лет тюрьмы. Но факт хищения произошел, и я волен улаживать дело по собственному усмотрению. – Холмс достал свою записную книжку и положил на нее три тонкие продолговатые стальные пластины, вынув их из оберточной бумаги. На темном гибком металле пестрели крупинки сверкающей пыли. – Во время прошлого визита в Мэншен-хаус, пока вы через окно спускали нашему другу Джейгоу грузик на веревке, я быстро, но тщательно осмотрел гардеробную и две прилегающие к ней комнаты, двери которых, по счастью, были открыты. Пластины изготовлены из магнитной стали. Пыль на них – частички металла, которые легко притягиваются к поверхности намагниченного предмета. Они налипли, когда я просовывал эти две полоски в скважины дверей между помещениями, а эту, третью, – в замки ящиков дальней комнаты (пришлось обработать несколько шкафов, прежде чем на пластинке появилась стружка). Впрочем, возня отняла у меня не более минуты.