Капитан мчался так, словно участвовал в забеге на выживание. Мчался даже тогда, когда перестал различать кровь на переполненной мусором земле. Чутье подсказывало ему какими путями пытался укрыться Руслан, словно сам Арсен когда-то был преследуемым. Крепко сжимая в руке пистолет, он лишь на мгновение подумал о том, что он замедляет его, но остановиться, чтобы сунуть его в кобуру, заняло бы целую вечность. Людей не существовало. Как не существовало и двух полицейских, проявивших к Арсену куда больший интерес чем к Руслану. Не было автомобилей, которые едва ли успевали затормозить в считанных сантиметрах от Арсена, и водителей, злобно сигналивших ему вслед, а затем почтенно замолкавших при виде оружия.

В голове пульсировало так, что все происходящее казалось каким-то непонятным, полным сумбура сном. Это не битва между соперниками, полюбившими одну девушку или полицейским и преступником. Это мнилось Арсену борьбой между ним и средоточием всего, что он так ненавидел. Злом, лишь на мгновение высунувшим свое мерзкое лицо из мрака, и теперь пытавшимся ускользнуть обратно в преисподнюю.

Вылетев на широкую улицу из очередного тесного проулка, Арсен стал оглядываться по сторонам. Впервые в жизни он не смог выбрать путь, по которому следует продолжить преследование.

Сплюнув на асфальт, капитан почувствовал жжение в груди и усталость, которые, похоже, бежали за ним на шаг позади и теперь, когда он остановился, накрыли с ног до головы. Тяжело дыша, Арсен сунул пистолет обратно в кобуру и пригнулся, опираясь вытянутыми руками на свои колени. Как ему не хватало напарника. Друга, второго дыхания, делавшего его силы бесконечными.

— Проклятие, — сквозь отдышку прошептал Арсен, — чертовы сигареты.

— Ты прав, капитан — чертовы сигареты, — беззвучно зашевелил губами Руслан и прижался к стене, стараясь взять под контроль дыхание, которое могло его выдать.

Он осмотрелся. Окажись в помещении кто-то еще, непременно бы уже поднялся шум, так как вид сидящего на полу, оборванного и окровавленного Руслана, вызвал бы панику у случайных очевидцев. Доски и ящики стояли посреди комнаты, накрытые прозрачным полиэтиленом, а стены были усеяны непонятными дырами правильной формы. Из дальних комнат слышались чьи-то голоса и звуки перемещаемых по полу предметов. Стоило Арсену повернуться на девяносто градусов и сделав несколько шагов к двери, заглянуть внутрь через пыльную стеклянную витрину — и у них обоих не осталось бы никакого иного выбора, кроме как решить все сейчас, в пропахшем краской помещении будущей кальянной.