– Только не эту песню.

– Извини. Весь день я ее напеваю, стоит только задуматься. Я пыталась, но…

– Значит, пытайся лучше.

Она замолчала.

– А ты никогда не спрашивал себя? – неожиданно спросила она.

– Нет. Теперь уже нет. Я все забыл, и тебе нужно поступить так же.

Я стояла и ждала продолжения, когда внезапно загорелся свет над крыльцом на заднем дворике, осветив цементное патио. Я застыла на месте, оставаясь в тени, дверь распахнулась, и мужчина вышел из дома с переполненным мешком для мусора в руках. Он двигался в мою сторону, к мусорным бакам, поэтому я повернулась и выскользнула за ворота. Оказавшись на улице, я остановилась на тротуаре, а он бросил мешок в бак, закрыл крышку и потащил бак к дороге.

Узкие лужайки перед соседними домами и редкие деревья не оставляли особого выбора – спрятаться было негде. Я понимала, что, если встану за машиной на соседней подъездной дорожке, меня могут увидеть в окно хозяева и включить свет на своем участке. Поэтому я просто зашагала по улице, словно жила где-то рядом. Затем перешла на противоположную сторону, повернулась и направилась обратно, чтобы получше разглядеть мужчину. Он был в полицейской форме, впрочем, ворот рубашки застегивать не стал.

Когда он перетаскивал второй мусорный бак, его взгляд упал на меня. Он поднял руку ко лбу, чтобы свет не слепил глаза, и хрипло спросил:

– Что ты здесь делаешь?

Я не смогла понять, узнал ли он меня, но я его раньше определенно не видела.

– Я просто… здесь, – ответила я.

– Ты идешь домой? А твои родители знают, где ты сейчас?

– Да и да, – ответила я.

– Ну так постарайся добраться до дома поскорее.

Он закончил возиться с баками, выключил свет над задним крыльцом и вернулся в дом. Значит, он меня не знает, решила я, когда дошла до перекрестка, размышляя, что делать дальше. Через несколько минут тишину нарушил шум мотора, я оглянулась и увидела полицейскую машину, которая отъезжала от дома. Мужчина открыл окно, и я слышала потрескивание полицейской рации. Проезжая мимо меня, он посмотрел в мою сторону и помахал рукой.

Как только автомобиль скрылся за углом, я повернула обратно, чувствуя себя более уверенно – ведь женщина теперь осталась одна.

«Постучи к ней в дверь, – сказала я себе. – И спроси прямо, кто она такая и что делала в Дандалке».

Я уже собралась так и сделать, когда увидела мусорные баки. Когда хулиганы перевернули баки с нашим мусором, я узнала, что таким образом можно кое-что выяснить о живущих в доме людях.

Я посмотрела на дом. В окнах все еще горел свет, но шторы были задернуты. Быстро подняв крышку ближайшего бака, я разорвала целлофан, затаила дыхание и принялась шарить среди бумаг, грязных салфеток и смятой фольги.