Вроде бы всем это было не в новинку, хотя некоторые — в том числе ловкорукий Сайлас — очень сильно… не побледнели, а позеленели даже. Но и эти тоже самозабвенно рубили и кололи.

— Ваш вариант профессорского прогона сквозь строй, — сказал Мэтью Чепелу. Точнее, сам услышал свой голос, потому что лицо и рот у него будто сковало льдом.

— Именно. Мой вариант с использованием давнего моего хобби. Мистер Грейтхауз хорошо вас школил, надо отдать ему должное. Но он тоже, можете себе заметить, скоро здесь будет. — Чепел подождал, пока Дальгрен подгонит Берри поближе, хотя она была слишком не в себе, чтобы постичь свою судьбу. — Мистер Эдгар! Где мистер Эдгар?

— Я здесь, сэр! — подал голос крупный широкоплечий молодой человек с коротко стриженными темными волосами.

Он вышел из тени здания, держа на сгибе мясистой руки маленького ягненка, а в другой — ведро, в котором, как ни странно, торчала малярная кисть. Эдгар слегка прихрамывал, лицо у него было в оспинах, глаза темно-карие, под цвет волос, и нервные, быстро мигающие. Поравнявшись с Чепелом, он поднял взгляд и сказал почти застенчиво:

— Мэтью, здравствуй.

На секунду Мэтью онемел. Потом губы его шевельнулись, и он сказал:

— Привет, Джеррод.

— Я слышал, что ты тут будешь. Как жизнь?

— Нормально, а у тебя?

— У меня все хорошо.

В подтверждение своих слов Джеррод Эдгар кивнул. В его тусклых глазах отнюдь не горел самый яркий интеллект мира, но Мэтью его помнил вполне приличным парнем в девяносто четвертом, когда Мэтью было пятнадцать, а Джерроду двенадцать. К несчастью, Джеррод был предметом наиболее частого и интенсивного внимания Осли, и Мэтью бывал свидетелем, как он уходил в себя, унося в собственную скорлупу свой стыд и гнев. Потом во время одного наказания он украл зажигательное стекло, которым Осли раскуривал трубку, и стал им поджигать то листву, то страницы пожертвованного молитвенника, то кузнечиков, то собственные вырванные волосы. Когда другой мальчик попытался это стекло украсть, этого мальчика из приюта увезли в телеге в больницу на Кинг-стрит, где он, очевидно, и умер — потому что не вернулся уже.

— Точно у меня все хорошо, — повторил Джеррод, отдавая ягненка Саймону Чепелу.

— А можно спросить, что ты тут делаешь?

— Не знаю. Все больше с огнем балуюсь. Я это люблю.

— Нож, пожалуйста, — сказал Чепел, не обращаясь ни к кому в отдельности.

Другие ребята тем временем успокоились, перестали размахивать ножами. Они уже разогрели мышцы и теперь берегли силы. Мэтью заглянул в бездонные, но встревоженные глаза Джеррода.

— Джеррод! — окликнул он его.