Автомобиль подан. Шофер и лакей Поль принялись носить саквояжи.

Грэс бросила последний взгляд на голубую спальню и сунула в муфту кота. И в эту торжественную минуту Монморанси без помощи механика затратил еще фунта полтора внутренней энергии на самый честный обморок, опрокинувший его головой вниз, ногами кверху, между креслом и камином его номера.

Потребовалось значительное усилие со стороны лакея Поля, чтоб привести его в чувство. Лакей Поль влил ему в горло несколько капель рому, валерианки, хинину, даже горькой воды и только, когда все это вытекло обратно и он по ошибке воткнул виконту в рот ложку с китайской яичницей (переданной баронессой в «людскую»), только тогда по телу Монморанси прошла судорога, ресницы его затрепетали, и он ожил. Но вместо того, чтоб встать, он втянул голову, насколько это возможно, в плечи и прошептал:

- Поль! Они уехали?

- Ждут вашу милость, - ответил лакей.

Виконт глубоко вздохнул.

- Вы уложили мой ящик?

- Так точно.

- Не можете ли вы… гм… Не можете ли вы, Поль, запоминать за меня все, что происходит, и записывать это в последователыюм порядке? Человека старит изобилие впечатлении. Память есть смерть, как говорит Врун-си-пьян… Вы понимаете?

Лакей Поль решительно ничего не понимал, кроме необходимости как можно живее стащить виконта в автомобиль.

- Обопритесь на меня, ваше сиятельство, - предложил он, хватая своего барина в охапку, - шагните ножками Не извольте волноваться, если нужно что запомнить, я проставлю себе в книжку под календарным числом - день в день!

- Вот именно! - облегченно ответил виконт. - Вы будете моей мнемой, Поль, запомните, мнемой. Люди стареют от балласта памяти… Складывайте все это в свою память и, если хотите, пользуйтесь моими сигарами. Уф! Не напоминайте мне никогда о том, куда я еду и что я еду вообще!

34. МНЕМА ИХ СИЯТЕЛЬСТВА

34. МНЕМА ИХ СИЯТЕЛЬСТВА

Согласно распоряжению, начинаю запись мнемы господина виконта. Полагаю, их сиятельство взваливают ее на меня по причине боязни судебного следствия. Но и я не дурак.

Сегодня с четырех часов дня началось мое сильное впечатление. Доехали мы до города Марселя. Пройдясь по берегу перед отплытием, заметил трех осанистых людей, которых встречал в пансионе «Рюклинг» раз или два. Один - ястребиного взгляда, в кафтане с серебряными позументами, другой - пониже, с обритой головой, в широких штанах, и третий совсем невысокий, но при значительном объеме тела, в хорошем английском костюме первого разряда и в цилиндре. Они ходили и говорили на неизвестном языке.

В час отплытия они поднялись на пароход и оказались нашими соседями. Их имена в пароходной книге: