— Будем ждать его, пока не стемнеет, — ответил Робин.

— Ты хотел сказать, мы будет ждать его, пока не потемнеет у нас в глазах? — невесело пошутил Саланка. Робин пристально вглядывался в дорогу, ведущую к мельнице и лесу, в котором они находились.

Уже начинало смеркаться. Безветренный июльский вечер со своей прозрачной лазурью и стоячими пышными облаками никак, казалось бы, не располагал к жаркому бою. У Робина почему-то было предчувствие, что жаркого боя и не будет. Отрезав своим острым ножом тонкую ветвь с сочной листвой, он задумчиво вращал ее меж пальцев, испытывая неприятное томление. Смолк непрерывно звучавший доселе птичий звон, во всей округе установилась мрачноватая, исполненная безграничного покоя тишина. Рогатый месяц, неожиданно появившись над тропой, уныло взирал на это безмолвие.

Еще не увидав ничего на отдаленной лондонской дороге, еще не услыхав ничего, Робин, казалось, кожей почувствовал приближение гостя. Ни облачка пыли не вздымалось в знойной пелене окутавшего дорогу воздуха. Чтобы проверить свою интуицию, Робин взглянул на примостившегося на соседней ветви Саланку. Тот, однако, тоже, нарушив свое сосредоточенное спокойствие, настороженно вглядывался в сумерки.

— Я вижу его! — вдруг воскликнул Саланка, указывая на две появившиеся вдалеке точки. Судя по скорости их приближения, это были два всадника.

— Пожалуй, это он, — продолжал Саланка, довольно потирая ладони и усмехаясь. — Все-таки я оказался не самым последним дипломатом, слышишь, Робин, это он, он! Я уже различаю развевающиеся волосы на его твердолобой голове. Но второй конь без всадника, ты видишь, Робин? Он едет один, лучшего нельзя было ожидать.

Робин Гуд, сохранявший все это время молчание, вдруг произнес странные слова:

— Он один, потому что у Раски один отец, — и Робин заложил лук за спину.

— Эй, подожди еще прятать оружие. Мы же не знаем, что еще может выкинуть этот северный медведь.

— Робин, ты видишь их? — послышалось с одного из отдаленных деревьев.

— Да, — ответил Робин. — Это норвежец, и он один. Подождем, пока он не приблизится!

Торстведт действительно ехал один на прекрасном черном иноходце. Второй скакун, почти такой же масти, шел на корпус позади. Как ни странно, Торстведт даже не остановился у ветряка, а лишь, замедлив ход коней, которые, как оказалось, были связаны между собой, уверенно приблизился к нему. Пройдя несколько шагов, кони остановились на тропе среди деревьев, как раз там, где Робин и его друзья устроили засаду.

Торстведт, как ни в чем не бывало, спрыгнул с коня и, пройдя вперед несколько шагов, зычно обратился словно к сердцу самой чащи.