– Что случилось? – спросил я.

– Уезжаем, – ответила мама. – Давай, поторапливайся, времени мало.

– Почему…

– Когда будет почему – поздно будет. Не тупи, хорошо?! Собираемся!

Мы начали собираться.

Мама трамбовала сумки, я заколачивал окна. Притащил лестницу, достал из сарая доски и прибивал их поперек окон, по три на каждое.

Яблоки падали. На землю, на крышу, катились по шиферу, шмяк, мир вокруг меня был наполнен падением.

Доски не от воров, а от яблонь, когда в доме нет хозяина, деревья любят заглядывать внутрь.

За десять минут управился. Утром молоток звучал дико, дом вздрагивал от каждого удара, я постарался закончить поскорее. Сарай заколотил, а то барсук заживет. Вернулся домой. Не знал, куда молоток пристроить, поставил его на печку. Мама скатывала половики, загоняла их под столы и кресла, на полу оставались выгоревшие взлетные полосы.

– На Новый год приедем, – говорила она. – Вещи надо забрать, да и проверить тут все. А потом опять лето. Я слышала, что на севере детей из школы отпускают уже в мае… А я на работу устроюсь, в школе полы мыть, или нянечкой в детский сад, мне тоже отпуск дадут. А на Новый год сюда!

Мама трусила из банки крысиный яд по углам, по полу раскатывались красные гранулы. Ни один Джерри не устоит.

– Елку поставим, санки… Девчонки приедут – им же надо дома проверить…

Зимой здесь действительно здорово. Можно не то что лыжный склон, можно бобслейную трассу устроить.

– Что еще… – мама огляделась. – Ах, да!

Она выкатила из-под стола бидон и стала убирать в него макароны, сахар, крупу, а поверх посуду, вилки и ложки. Задраила крышку.

– Как мы доберемся до города?

– Сегодня суббота. Все поедут на рынок, кто-нибудь подберет…

Мама села на бидон, вспоминала.

– Все равно что-нибудь забыли, – сказали она. – Нельзя хоть чего-то да не забыть… Ничего, зимой заберем…

Мама замерла, закрыла глаза. Зачем молоток оставил на печке? Надо было на столе.