— Стимфалийские птицы! — пронзительно закричала Аннабет. Она придержала коней и подъехала вплотную к нам. — Они обглодают всех до костей, если мы их не спровадим!

— Тайсон, — велел я, — поворачиваем!

— Мы не туда заехали? — спросил тот.

— Как обычно, — прорычал я, направляя колесницу к трибунам.

Аннабет держалась рядом. Она прокричала:

— Герои, к оружию!

Но не уверен, что кто-то ее услышал из-за визгливых криков птиц и всеобщего хаоса.

Я сжал вожжи одной рукой и сумел вытащить Анаклузмос.

Птичья лавина ударила мне в лицо, щелкая металлическими клювами. Я рубанул тварей мечом, и они рассыпались в прах, а по ветру полетели перья. Но вокруг по-прежнему роились тысячи и тысячи. Одна клюнула меня в спину, и я едва не выпрыгнул из повозки.

Аннабет тоже приходилось несладко. Чем ближе мы подъезжали к трибунам, тем плотнее становилось птичье облако.

Некоторые зрители пытались отбиваться. Отпрыски Афины подняли щиты. Лучники из домика Аполлона схватили луки и стрелы, чтобы истреблять нападавших, но птицы смешались с обитателями лагеря, так что стрелять было небезопасно.

— Их слишком много! — крикнул я Аннабет. — Как от них избавиться?

Она проткнула одного голубя ножом.

— Геракл использовал шум. Медные колокола! Он отпугнул их самыми ужасными звуками, какие только смог…

Ее глаза расширились:

— Перси… Коллекция Хирона!

Я мгновенно уловил ход ее мыслей:

— Думаешь, это сработает?

Она передала поводья своему воину и перепрыгнула из своей колесницы в мою (вот бы я умел так прыгать).

— Гони к Большому дому! Это наш единственный шанс!