— Впервые, когда я сказала, своей матери, что мне кое-кто понравился, как она запихнула меня в печь и целый час пекла, — согласилась Мона. Её зеленая кожа при этом побледнела. — Напрочь отбила охоту думать о мальчишках.
— В первый раз, когда мне понравился мальчик, папа убил его.
Вся группа остановилась и уставилась на Арахне.
— Может у Софи были просто плохие родители, — предположила она.
Понимающе кивнув, Несчастливцы сгрудились возле комнаты номер шестьдесят шесть, прячась в тени. Затаив дыхание, они нашли себе каждый по местечку на двери и приложили к нему свои уши.
Они ничего не слышали.
— На счет три, — произнес Раван одними губами. Несчастливцы попятились, готовые штурмовать дверь. — Раз… два…
— Выпей это.
Раздался голос Анадиль внутри. Несчастливцы тут же прислонили уши к двери.
— Они… убивают… меня… — донесся слабый голос Софи.
Звуки рвоты.
— У неё сильный жар, Эстер.
— Леди Лессо сказала… Немезидовы… сны…
— Они — ничто, Софи, — сказала Эстер. — А теперь спи.
— А мне станет лучше к Балу? Тедрос… обещал…
— Закрывай глаза, дорогуша.
— Сны… они придут… — прохрипела Софи.
— Тише-тише, теперь мы здесь, — сказала Эстер.
Внутри было тихо, но Раван и остальные Несчастливцы не шелохнулись. А затем они услышали голоса у двери.
— Лица во Снах, сильная лихорадка, одержимость… леди Лессо права! — прошептала Анадиль. — Тедрос — её