Проблуждав некоторое время по берегу, Том наткнулся на следы от костра. В золе он нашел обгоревшие ветки, рыбий скелет и кости. К тому времени он оказался уже на северной оконечности острова и смог получить приблизительное представление о его размерах. Остров был куда меньше Невиса и вовсе не походил на то место, где можно встретить людей. На необитаемые острова пираты частенько высаживали провинившихся членов команды, и у бедняги было две возможности – либо сдаться и погибнуть, либо попытаться выжить в надежде, что в один прекрасный день мимо пройдет корабль.

Том оставил позади кострище и углубился в лес, где вскоре наткнулся на расчищенное место с колодцем и целой кучей пищевых отбросов.

Полный нехороших предчувствий, он уставился на четыре площадки, где когда-то стояли дома. Теперь там были только зола и пепел. Значит, здесь жили люди, но по какой-то причине они покинули остров.

Том быстро подобрал собранные по дороге фрукты и понес их Ньо Бото, который, однако, есть совсем не хотел. Том постарался говорить как можно более грозно.

– Здесь я решаю, – сказал он, – поэтому не спорь со мной и ешь.

– Это не Невис, – заметил Ньо Бото.

Том рассказал ему о сожженном поселении.

– Наверно, племена воюют между собой, – предположил Ньо Бото.

– Может быть, – не стал спорить Том и улегся на дно лодки.

Он проснулся, когда солнце уже стояло высоко в небе. Он бы с радостью поспал еще, но его разбудила жуткая резь в животе.

У Тома начался сильный понос, который продолжался несколько часов. Под вечер совершено обессиленный Том распластался на берегу, возле костра, который разжег Ньо Бото. Негр даже успел где-то разыскать треножник с котелком, ржавый нож и рубашку, от которой на десять шагов несло плесенью.

– Сожги ее, – простонал Том, зажимая нос.

– Это красивая рубашка, – не согласился с ним Бото, – из красной материи.

– Она воняет, сожги ее.

Но Бото не стал сжигать рубашку. Он сварил пригоршню каких-то трав, процедил и дал Тому выпить.

Затем наступил черед рубашки, больше напоминавшей лохмотья, чем одежду. Но Бото не сдавался. Взяв свою иголку, он с помощью нитки, выдернутой из набедренной повязки, принялся латать рубаху.

А Тому он сказал:

– Это моя первая в жизни рубашка, да еще и красная.