Том посмотрел на Бото.

– Ты понимаешь, что говорит капитан? – спросил он.

Ньо Бото кивнул.

– Я думаю, он говорит: какого дьявола это значит?

Том перевел взгляд на Булля.

– Вы это хотели сказать, господин капитан?

Булль свирепо кивнул.

– Превосходно, тогда слушайте. Мы, ирландские зубодеры, привыкли удалять гнилые зубы, стреляя по ним. Эффект просто потрясающий.

Капитан свирепо завращал глазами.

– Я уввую, о во-во ассвиеею!

– Да, но прежде, чем вы рассвирепеете, – сказал Том, – нам нужно обсудить пару моментов. Сейчас вы сидите с пистолетом во рту. Ваши руки и ноги связаны, и за вашей спиной стоит мой друг и держит наготове абордажную саблю, которая одним ударом может отделить вашу голову от туловища.

Булль не ответил, но свирепо вытаращился на Тома, который продолжил:

– Позвольте, я буду говорить откровенно. Ваша жизнь в моих руках. Я знаю, вы продали свою душу Тому, кто никогда не дремлет. Теперь вопрос: что у вас осталось? И есть ли у вас вообще хоть что-то, что смогло бы прельстить внука Грании Ималли, который сейчас держит палец на курке и с нетерпением ждет вашего ответа?

Булль отчаянно закивал головой.

– Думаю, капитан хочет что-то сказать, – заметил Бото.

Том кивнул и, вытащив пистолет изо рта Булля, убрал деревянную чурочку.

– Вы хотели что-то сказать, господин капитан?

– Вас четвертуют! Порубят на куски! Изжарят! Изжарят и съедят, как праздничного поросенка, еще до конца ночи. Я просто вне себя от ярости, я вас… я вас…

– А вы вообще не будете участвовать в трапезе, – холодно сказал Том, – потому что к тому времени вы будете перевариваться в брюхе у акулы.

Булль оскалил зубы и округлил глаза.