С высоты Лех, окружённый заснеженными пятитысячниками, казался почти сказочным: до того неестественно, вычурно смотрелись его зелёные сады посреди песчаных долин и предгорий. Под солнцем блестела сеть оросительных каналов, а в её мелких ячейках просматривались огороженные участки парников, рощ, садов и пашен. Весь город был окружён стеной плотной растительности, за которой резко начиналась мёртвая каменистая пустыня, и в её глубине можно было различить немало заброшенных, разрушенных фермерских хозяйств.

– Смотри! – Аня указала Максиму куда-то вдаль.

Присмотревшись, он понял, что на город надвигалась песчаная буря. Она была далеко. Отсюда могло показаться, что это безжизненные холмы, и только при длительном наблюдении буря выдавала себя величественно перекатывавшимися клубами тёмно-коричневой взвеси.

Пригород Леха ещё несколько километров тянулся вдоль дороги глубоким фьордом, постепенно мельчал, сужался, а под конец оборвался тонкой косой из высохших кустов. Дальнейший путь лежал через курумы и обтянутый ледовыми корками перевал Кардунг Ла. С высоты пяти тысяч шестисот метров открывался вид на далёкие горы Пакистана и среди прочего – на ужасающий в своей неприступности пик восьмитысячника К-2.

Ехали молча. Даже Аня утратила обычную словоохотливость и почти не тревожила водителя расспросами. Дорога оказалась не такой разбитой, как та, что вела к Леху, и Максим погружался в дымку путаных сновидений. Очнувшись от дрёмы, смотрел на горные кряжи, красные и жёлтые песчаные откосы; убаюканный их монотонностью, вновь засыпал. Окончательно проснулся лишь на спуске в Нубрскую долину.

Максим запретил себе думать об отце. Надоело представлять их встречу, подбирать первые слова. Ехал опустошённый, выжженный до глухоты. Нубрская долина, высвеченная солнцем, простиралась на десятки километров, вся палево-бледная из-за покрывавших её белых песков и светло-молочных разливов реки Шайок, которая поначалу вовсе казалась частью пустыни. Однако на северо-запад от её слияния с рекой Нуброй начинались первые зелёные поросли, и дальше долина оживала, а по её кромке, у самых гор, небольшими вкраплениями виднелись застроенные домами оазисы.

– Хундер, – водитель указал на один из них.

Чем ближе подъезжали к поселениям, тем чаще встречались чёрные яки и осёдланные верблюды. Вдоль дороги теперь ровными рядами стояли белоствольные тополя, изредка попадались вязы и дубы, начались первые оросительные каналы.

Водитель не сразу нашёл нужный дом, дважды, не выходя из машины, обращался за помощью к пастухам, а когда свернул к одному из спрятанных за изгородью дворов, Максим попросил его остановиться.