«Я написал эти строки во время ленча, а к вечеру у меня разыгрался сильный приступ снежной слепоты… После полудня запуржило. Шли поэтому только с утра. Не мог разглядеть как следует следы. До завтрашнего [вчерашнего] дня глаза не беспокоили меня, но сегодня очень холодная метель и напряжение, с которым я вглядываюсь в снег, стараясь рассмотреть след, спровоцировали острый приступ слепоты… С ленча до вечера шёл пешим, состояние глаз не позволяло идти на лыжах. Сильный ветер со снегом, очень холодно. Закапал в глаза ZnSO4 и кокаин, всю ночь боль не давала уснуть, только к утру вздремнул на часок… Снова весь день шёл пешком, так как совсем не разбираю пути, если иду на лыжах; отдал их Бёрди. Глаза всё ещё очень болят и слезятся. К вечеру так устал, что спал прекрасно, сегодня чувствую себя гораздо лучше, хотя мучает сильная боль в лобной части головы»[299].
Поверхность была ужасная. На следующий день после того, как они покинули полюс (19 января), Уилсон записал в дневнике:
«После полудня почти всё время дул превосходный ветер точно нам в спины, но часов в шесть вышло солнце и началась отвратительная скребня не прекращавшаяся до остановки на ночлег в 7.30 вечера. Солнце освещает шершавый, точно песок, снег, вздымаемый ветром при температуре -20° [-29 °C], и поверхность становится совершенно невыносимой, ни сани, ни лыжи не скользят, идёшь как по тонкому песку. Погода весь день довольно п смурная из-за разорванных белых высоко-слоистых облаков, а над горизонтом висит серая полоса шириной в 3 градуса, по виду — снежное или штормовое облако; на самом деле она образуется благодаря непрестанному выпадению микроскопических снежных кристалликов. Одни имеют форму пластинок, другие представляют собой крохотные соединения игл и напоминают морских ежей. Пластиночки сверкают на солнце так, как если бы имели приличную величину, но когда осаждаются на одежде, видно, что они не больше острия булавки. Потому-то агломераты игл еле заметны. Даже в лагере мы не отогреваем руки настолько, чтобы можно было заняться какой-нибудь тонкой работой. Погода упорно держится неприятно холодная и ветреная, около -23° [-31 °C], но после ленча я всё же сделал несколько зарисовок»[300].
«После полудня почти всё время дул превосходный ветер точно нам в спины, но часов в шесть вышло солнце и началась отвратительная скребня не прекращавшаяся до остановки на ночлег в 7.30 вечера. Солнце освещает шершавый, точно песок, снег, вздымаемый ветром при температуре -20° [-29 °C], и поверхность становится совершенно невыносимой, ни сани, ни лыжи не скользят, идёшь как по тонкому песку. Погода весь день довольно п смурная из-за разорванных белых высоко-слоистых облаков, а над горизонтом висит серая полоса шириной в 3 градуса, по виду — снежное или штормовое облако; на самом деле она образуется благодаря непрестанному выпадению микроскопических снежных кристалликов. Одни имеют форму пластинок, другие представляют собой крохотные соединения игл и напоминают морских ежей. Пластиночки сверкают на солнце так, как если бы имели приличную величину, но когда осаждаются на одежде, видно, что они не больше острия булавки. Потому-то агломераты игл еле заметны. Даже в лагере мы не отогреваем руки настолько, чтобы можно было заняться какой-нибудь тонкой работой. Погода упорно держится неприятно холодная и ветреная, около -23° [-31 °C], но после ленча я всё же сделал несколько зарисовок»[300].