“Революция была религией моей семьи, — пишет Евтушенко в “Автобиографии.” — Мой дед Ермолай Евтушенко, полуграмотный солдат, учился в военной академии, стал комбригом, занимал крупный пост заместителя начальника артиллерии РСФСР. Последний раз я видел его в 1938 году: “Я хочу с тобой выпить!” — “За что?” — спросил я. “За революцию”, — ответил дед сурово и просто. А потом запел тягучую песню кандальников, песни забастовок, песни гражданской войны”.
Трудно поверить, что дед вёл такой разговор с шестилетним внуком, предлагая ему выпить за революцию. Но что написано пером, того не вырубишь топором.
Постоянно хвастаясь своим интернационализмом, поскольку в его жилах, как он сам выяснил, течёт “немецкая”, “шведская”, “польская”, “латышская” и “украинская” кровь, Евтушенко, тем не менее, неоднократно заявлял, что он отвергает “родство по крови”, ведущее к национализму: “Я презираю национализм. Для меня мир разделён на две нации: нация хороших людей и нация плохих людей”.
“родство по крови” “Я презираю национализм. Для меня мир разделён на две нации: нация хороших людей и нация плохих людей”.Но этого ему показалось мало, и он тут же поклялся в верности коммунизму, понимая, что генсек Хрущёв оценит это признание: “В связи с тем, что коммунизм, как я уже сказал, стал самой сутью русского народа, то циники и догматики не просто предатели революции — они предатели своего народа”, — написал он в письме Хрущёву по поводу своей “Автобиографии.”. Однако и это утверждение ему показалось недостаточным, и Евгений Александрович, понимая, что кашу маслом не испортишь, добавил: “Для меня как для русского, как для человека, для которого заветы Ленина — самое дорогое на свете, антисемитизм всегда был вдвойне отвратителен”…
“В связи с тем, что коммунизм, как я уже сказал, стал самой сутью русского народа, то циники и догматики не просто предатели революции — они предатели своего народа”, “Для меня как для русского, как для человека, для которого заветы Ленина — самое дорогое на свете, антисемитизм всегда был вдвойне отвратителен”…Ну, за эти слова Хрущёв должен был не кричать на Евтушенко, а приколоть ему орден на лацкан пиджака.
А Евгений Александрович, сообразив, что тема интернационализма для него, у которого “еврейской крови нет в крови” — всё равно, что золотая жила для золотоискателя, уже не останавливался на достигнутом, и вот какую сцену то ли вспомнил, то ли сочинил для доверчивого читателя в своём лондонском издании:
“Вдруг открылась дверь, и появился старичок-наборщик в рабочем халате.