— А у меня аллергия сильная, мне нужно из моего рюкзака специальный шампунь.

— Дайте ему рюкзак.

— Мне нужна ручка и листы бумаги.

— Дежурный, ручку с бумагой в камеру № 11.

К слову, письменные принадлежности нужны, чтобы писать апелляцию на решение суда. Арестованные боятся пропустить срок, при этом им страшно представить, как их (а не согласны с вердиктом большинство) будут вывозить в Мосгорсуд. Начальник уверяет, что организуют заседание по видеоконференцсвязи, но, насколько я знаю, в ЦВСИГ ее никогда не было. Не исключено, что судью привезут из Мосгорсуда сюда, чтобы провести выездные заседания (это был бы лучший вариант).

Спецприемник № 2 прикомандировал в центр сотрудников (по сути, тут как бы организован филиал спецприёмника). Однако их явно не хватает, а где взять еще специалистов — не ясно. Так что задержки с выводами на прогулку, с раздачей передачек, проходом адвокатов будут неизбежны.

— В целом в центре, конечно, лучше, чем в ОМВД, — говорит арестованный. — Тепло. Неплохо кормят: сегодня на обед был фасолевый куриный суп и рыбные биточки. Жалко, что в камерах нет ни телевизоров, ни холодильников. Зато обещают разносить книги из библиотеки.

Но тут подъезжают еще автобусы, там 60 человек. И это было еще до того, как ОВД-инфо сообщило о новых задержаниях (более 300 человек). Куда их всех девать?

К слову, никакие тесты на коронавирус ни в ОМВД, ни в спецприемниках, ни в ЦВСИГ, ни у кого не берут. Всем не до этого. Найти бы лишние койки да матрасы.

Правозащитники выступили с интересной инициативой: для тех, в отношении кого судами были вынесены решения об административных арестах, незамедлительно применить положения статьи 31.5 «Отсрочка и рассрочка исполнения постановления о назначении административного наказания». А тех, в отношении кого суды пока не вынесли решения, отпустить из отделов полиции и автозаков с обязательством явки по вызову в участок в течение ближайшего месяца. Это могло бы решить множество проблем.

— У нас все в порядке, мы со всем справимся! — бравирует начальник.

А получив телефоны для минутного звонка, арестанты набирают правозащитника: «Все это на самом деле пытка!»

Организованная преступная изоляция

Организованная преступная изоляция

«Разве 500 000 рублей такие большие деньги? — примерно так говорил, вальяжно расположившись на нарах, вор-рецидивист Ахабег Шамилов. — Не скупись, твоя жизнь стоит дороже».

Это сцена повторялась не раз в камере № 409 московского СИЗО № 3 (в народе известного как «Пресненская пересылка»). Обычно на «уговоры» раскошелиться у Шамилова уходило не больше месяца. Тех, кто платил, переводили в другие камеры, но они и там продолжали трястись от страха за свою жизнь. А на их место приводили новых.