Они остановились. Был приказ — пробиваться мелкими группами. Группе Ивана Бондарчука пробиваться не разрешили. Из двенадцати человек — трое, в том числе сам командир, были тяжело ранены. А надо было идти, чтобы выполнить задание — прервать сообщение на дороге Киев — Ковель.
Иван позвал Макуху.
— Рома, одень меня в чистое.
— Да ты чего? — понял по-своему разведчик.
— В чистое, — жестко повторил Иван. — Пойдем к Маликову. И подтянуться всем, кто может. Надо, чтоб видели, что мы боеспособны.
Маликов, секретарь Житомирского подпольного обкома партии, был командиром соединения. Он встретил их неподалеку, сидел обросший, усталый, в лесочке, на пеньке. Иван с трудом держался на ногах, Николаю сняли повязку с глаз, чтоб не видать было ранения.
— Степан Федорович, — сказал Бондарчук. — Прошу разрешения на выход.
Маликов долго молчал, потом сказал:
— У вас же тяжелораненые.
— Возьмем с собой. Вызволим. Мы пробьемся. Нам надо пробиться. Вы ж знаете: дорога на Киев — Ковель открыта. Нам надо туда.
Маликов отвернул глаза. Опять долго молчал. Потом еще раз спросил:
— Выведешь людей?
— Выведу, — сказал Бондарчук и облизнул сухие губы. У него начинался жар.
Спустя много лет, когда они встретились, секретарь Винницкого обкома партии Бондарчук и бывший командир соединения Маликов, и вспоминали те тяжкие дни, Иван спросил:
— А что ж вы тогда отвернулись, Степан Федорович?
— Так слезу пустил. Знал, что на верную гибель идете. Видел тебя всего побитого. Да и про то, что Николай ослеп, мне доложили...
Надо было не просто вырваться из кольца. Надо было сквозь плотное окружение врага долгие дни и ночи выходить к дороге Киев — Ковель.
На рассвете, по туману вброд и вплавь провел их Роман Макуха сквозь немецкие дозоры. И, хоронясь, как мыши, пошли они на Запад по занятой врагом земле. Шли ночами, отсыпаясь днем, боясь сел, боясь больших дорог. Двенадцать украинских хлопцев из житомирского села Макаковка, в котором родились и выросли.
А начиналось это так.
Из отчета боевой диверсионной группы отряда «Большевик» И. Бондарчука.