Много позже, когда я стал петь великую песню Александры Пахмутовой «Надежда», для меня Анна Герман была первым и главным ориентиром. Я считаю, что она лучшая исполнительница этой песни – в каких-то потрясающих, едва уловимых для профессионалов, а для публики вообще неуловимых вещах.
Это тот самый момент, когда великое произведение выходит за изначально заданные рамки. Есть известная легенда, что «Надежда» – песня, написанная для одного из каких-то громадных советских предприятий. Если это не так, да простят меня Николай Николаевич и Александра Николаевна! Но как бы то ни было, песня переросла вообще все возможное. Она переросла все посвящения. Она стала по-настоящему неформальным гимном нескольких поколений советских людей – и до сих пор остается. Я пою «Надежду» очень часто. Это почти всегда овация, даже если в зале сидят совсем молодые люди. На самом деле песня-то – про любовь.
РЕЖИССЕР, ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ ТЕАТРА «ЛЕНКОМ»
МАРК ЗАХАРОВ (1933–2019):
СЛАВА ХРАБРЕЦАМ
Д. З. В «Обыкновенном чуде» мы видим сочетание четырех, можно сказать, вселенных юмористического сознания. Это фантастический юмор Евгения Львовича Шварца, Григория Горина, Юлия Кима и ваш, конечно. Как это сочетается? Ведь чувство юмора – это что-то очень индивидуальное. Кажется, Ильф и Петров, которые шутили вдвоем, – какое-то удивительное исключение! А тут – четыре человека с равноценным, и разнообразным при этом, чувством юмора.
Д. З. В «Обыкновенном чуде» мы видим сочетание четырех, можно сказать, вселенных юмористического сознания. Это фантастический юмор Евгения Львовича Шварца, Григория Горина, Юлия Кима и ваш, конечно. Как это сочетается? Ведь чувство юмора – это что-то очень индивидуальное. Кажется, Ильф и Петров, которые шутили вдвоем, – какое-то удивительное исключение! А тут – четыре человека с равноценным, и разнообразным при этом, чувством юмора.М. З. Ну, право вето было сразу отдано Григорию Горину. Он обладал абсолютным чувством юмора и в спорных моментах, которых было немного, он решал: так – или не так. И знаете, что еще для меня было важно? Перед тем, как сниматься, Евгений Павлович Леонов все допрашивал меня, что это будет: сказка как сказка, как «Золушка» Надежды Кошеверовой, для детей? А я говорил: «Нет. Для меня волшебник у Шварца – это творец, художник». Конечно, этот герой решен в ироническом, комедийном плане – но его проблемы – это проблемы творца, человека, который сочиняет. Он сочинитель! А еще волшебник говорит одну фразу, смысл которой, признаюсь, только недавно мне достал по-настоящему как-то до сердца. Это фраза: «Слава храбрецам, которые умеют любить, зная, что всему этому придет конец».