Маршал Соколов добавил свою трезвую оценку.

— Военное положение в последнее время ухудшилось, — сказал он. — Наши гарнизоны стали обстреливаться в два раза чаще. Они ведут борьбу главным образом в деревнях, рассчитывая на наши ответные удары по населенным пунктам. Такую войну нельзя выиграть военными средствами.

— Таким образом, мы подтверждаем свою твердую политику, — подытожил Горбачёв. — И начав ее, мы не отступим. Будем действовать по всем направлениям. Проанализируйте, где и как наша помощь может быть использована наилучшим образом, запустите механизмы внешней политики через Кордобеса и Пакистан, попытайтесь договориться с китайцами и, конечно, с американцами. Когда мы входили в Афганистан, мы были идеологически зашорены, считали, что сможем сделать сразу три прыжка вперед — от феодализма к социализму. Теперь мы можем смотреть на ситуацию трезво и проводить реалистическую политику. Мы согласились со всем в Польше — церковь, индивидуальные крестьянские хозяйства, идеология и политический плюрализм. Реальность есть реальность. Товарищи, давайте скажем правду. Лучше платить деньгами, чем жизнями наших людей.

Заручившись практически полной поддержкой Политбюро, Горбачёв в последующие дни и недели продолжал пропагандировать свой курс на выход из Афганистана. Месяц спустя, на заседании Политбюро 23 февраля, Горбачёв укрепил свои позиции, заявив:

— Вот мы теперь там, и самая большая головная боль — как оттуда уйти. Мы можем уйти быстро, ни о чем не думая и возлагая вину за все на прежнее руководство. Но мы не можем этого сделать. Индия будет обеспокоена, и в Африке будут нервничать. Там будут смотреть на это как на удар по авторитету Советского Союза и национально-освободительному движению. Они нам скажут: если мы уйдем из Афганистана, империализм пойдет в наступление. Но важны также и внутриполитические соображения. В Афганистане побывал один миллион наших солдат. Оказывается, все напрасно. Они скажут: вы забыли о потерях и авторитете страны. Остается горький осадок — за что люди умирали? Нельзя исключать Америку из этого соглашения вплоть до заключения с ними сделки. И надо ткнуть в это носом Пакистан — пусть знают: Советский Союз никуда не уходит. Может быть, можно пригласить Зию уль-Хака для встречи со мной в Ташкенте, даже как-то «заплатить» ему. Нам нужно проявлять гибкость и изобретательность, иначе режим Наджиба рухнет. Продолжайте переговоры, не давайте им прерываться. И, возможно, нам придется пойти на уступки в вопросе сроков ухода. Есть ли какие-то сомнения в том, что я сейчас сказал?