С уходом В. Федорова с должности губернатора ситуация резко изменилась. Начался, как говорится, большой «хапок». В избранные руки за бесценок попадали лакомые куски собственности по цене, заниженной на порядок. Руководил всей кампанией сахалинский ставленник Чубайса Владислав Рукавец. Бывшего директора профтехучилища в одночасье вознесли на одну из ключевых и «хлебных» должностей: он стал руководителем комитета по имущественным вопросам. И, надо признать, очень усердствовал, дабы оправдать оказанное ему доверие. Впрочем, и его коллеги в других регионах действовали по советскому принципу: «план — любой ценой». «Передовики» пользовались особым доверием, расположением и покровительством Чубайса при любых обстоятельствах. В конечном счете из таких верных соратников сформировался костяк команды Анатолия Чубайса. Например, ярким его выдвиженцем стал Виктор Христенко — бывший руководитель челябинского комитета по имуществу, позже назначенный, невзирая на скандальные «приватизаторские хвосты», вначале министром промышленности страны, а затем поднявшийся и еще выше.

На Сахалине (как и в других местах) контроль хода приватизации осуществляли представители президента. На самом деле этот контроль носил в большей степени условный характер. Запрещать проведение имущественных сделок полпреды не могли, отменять — тем более. Оставалось лишь информировать руководство о перегибах и очевидных нарушениях.

Вот и я, когда понял, что приватизация в области проводится совсем не в государственных и народных интересах, подготовил и направил Б. Н. Ельцину подробную записку с соответствующими выводами. Президент наложил на письмо резолюцию с жестким требованием к А. Б. Чубайсу разобраться в сахалинской ситуации и наказать виновных. Через некоторое время из президентской канцелярии мне пересылают ответ Чубайса и мою записку с его личными пометками. Они же были такого рода: «ложь», «не соответствует действительности», «неправда» и т. д. Признаюсь, меня сильно возмутил формальный ответ министра руководителю государства, а еще в большей мере — эти самые пометки, сделанные его рукой. Выходило, что он обвиняет меня во лжи и заведомом обмане президента. Между тем все факты, изложенные в записке, были проверены и перепроверены. Их устанавливали соответствующие органы, в том числе прокуратура, которую на Сахалине в то время возглавлял Михаил Алексеевич Авдюков, ставший впоследствии прокурором Москвы. Вооружившись документами, я вылетел в Москву на личную встречу с А. Б. Чубайсом.

Разговор с Анатолием Борисовичем получился бурным и мог бы закончиться бог знает чем, если бы вовремя не вмешался А. И. Казаков, работавший в то время начальником управления министерства и курировавший его территориальные органы. Впоследствии А. И. Казаков стал моим прямым начальником и, вспоминая ту первую встречу, признавался, что опасался, как бы дело не дошло до банальной драки.