Вечер был жарким. Полковник Хоффман стоял у дома, в котором разместился штаб, обсуждая прошедший бой и перспективы на следующий день со своим непосредственным начальником генерал-майором Грюнертом, вместе с которым он надеялся управлять более слабыми Притвицем и Вальдерзее. Как раз в этот момент им было доставлено донесение от генерала Шольца, командира XX корпуса. Он сообщал, что огромная русская армия перешла границу силами IV, V корпусов и наступает На фронте шириной 80—90 километров. Хоффман со своей обычной манерой, когда никто не мог понять, говорит он серьезно или шутит, предложил «скрыть» донесение от Притвица и Вальдерзее, которые, по его мнению, «не могли управлять своими нервами». Однако замысел Хоффмана не удался, так как именно в этот момент Притвиц и Вальдерзее вышли из дома, и по их лицам можно было узнать, что они также прочли донесение. Притвиц предложил всем войти в дом и провести совещание. «Господа, — сказал он, — если мы будем продолжать действовать против Виленской армии, Варшавская армия выйдет к нам в тыл и отрежет от Вислы. Мы должны оторваться от Виленской армии и отступить за Вислу». Он не говорил больше «к Висле», а «за Вислу».

Хоффман и Грюнерт немедленно возразили, утверждая, что можно закончить бой с Виленской армией за два или три дня и все еще иметь время, чтобы встретить опасность с юга, а до этого корпус Шольца «как-нибудь сам справится».

Притвиц резко оборвал его. Решения принимал он и Вальдерзее. Он настаивал на том, что угроза со стороны южной русской армии была слишком велика. Хоффман должен отдать необходимые распоряжения относительно отхода за Вислу. Хоффман ответил, что левый фланг южной армии был уже ближе к Висле, чем немцы, и при помощи карты продемонстрировал, что отступление стало невозможным. Он попросил «указаний», как осуществить его. Притвиц выслал всех из комнаты и позвонил по телефону в генеральный штаб в Кобленц, сообщил о своем решении отступить к Висле, если не за нее. Он добавил, что из-за летней жары вода невысока и что он сомневается, удастся ли ему удержать реку без подкреплений.

Мольтке был поражен. Вот чем закончилось оставление этого толстого идиота во главе 8-й армии. Отдать Восточную Пруссию означало понести огромное моральное поражение, а также потерять самый ценный зерновой и мясо-молочный район. Хуже того, если русские форсируют Вислу, они будут угрожать не только Берлину, но и австрийскому флангу, и даже Вене. Подкрепления! Откуда он мог взять подкрепления, кроме как с Западного фронта, где все войска вплоть до последнего введены в действие. Снятие войск с Западного фронта теперь означало бы проигрыш кампании против Франции. Мольтке был слишком поражен или находился слишком далеко от места действия, чтобы подумать об отмене приказа Притвица. Он приказал своему штабу выяснить истинное положение вещей в результате прямых бесед с Франсуа, Макензеном и другими командирами корпусов.