Оба эти сообщения сбивают Гитлера наповал. Он вызывает Кейтеля и приказывает отменить наступление. Но уже поздно. Теперь легче идти тропой войны, чем тропой мира. Все военные подразделения уже на местах, и с ними в такой короткий срок уже не связаться.

Передовые разведотряды уже на территории Польши. Но Гитлер неумолим — отставить наступление.

Тем временем в Лондоне Дахлерусу удалось переговорить с лордом Галифаксом, и швед делает излишне оптимистические заключения. Позже, звоня из гостиницы «Карлтон» Герингу, он узнает, что в рейхстаге считают войну неминуемой. Ему сообщают, что Гитлер узнал о польско-английском соглашении и страшно нервничает.

26 августа шведский промышленник возвращается в Берлин. Он устал, переволновался, на него страшно смотреть. Геринг сопровождает его к Гитлеру. Разговор окрашен в мрачные тона. Порою Гитлер кажется одержимым. Кричит, что «прикажет построить подлодки, подлодки, подлодки…», а через пару минут — «аэропланы, аэропланы, аэропланы».

Проклинает Англию и наконец приказывает Дахлерусу запомнить сообщение: «Германия хочет Данциг и коридор, оставив полякам возможность пользоваться портом. Германия требует возврата прежних колоний и гарантий для немцев, проживающих в Польше».

27 августа швед садится в самолет. Когда он приземляется в Лондоне, он тут же едет на Даунинг-стрит, 10. Встречается с Галифаксом и Чемберленом. Все спешат, времени уже не осталось. Англия требует срочных прямых переговоров с Германией и Польшей. Об остальном можно договориться позже.

В 23.00 Дахлерус опять садится в самолет, сообщает услышанное Герингу дома, а тот везет сообщение Гитлеру. Возможно, какая то надежда есть.

Но для Дахлеруса ситуация осложняется. Никто не знает о переговорах, которые он ведет, за исключением Геринга. Но немецкая разведка перехватывает телефонные разговоры шведа и извещает о них как Геринга, так и Риббентропа. Когда министр иностранных дел узнает, что шведский промышленник говорил с Гитлером, а его люди об этом ничего не знают, он приходит в бешенство и объявляет Дахлеруса шпионом.

Но события непомерного масштаба перечеркивают эту ядовитую и бесполезную досаду. Тайная война уступает войне явной, страшной, мировой. Жребий брошен. 31 августа в 21.00 фюрер во второй раз дает приказ генералу Кейтелю начать наступление 1 сентября в 4.45. На этот раз отката не будет.