Колебания в ответах респондентов из разных социальных групп незначительны. Доминирующими являются мнения, характерные для периферийных групп (село, среднее образование, самые молодые респонденты, а значит – не полностью социализированные, репродуцирующие самые рутинные и оппортунистические установки и оценки старшего уходящего советского поколения). Небольшой потенциал сопротивления (несогласия с предложенным тезисом) отмечается лишь у зрелых людей с высшим образованием, жителей крупных городов (47–48 %, в Москве – 45 % при средних значениях в 41 %; другими словами, даже в этих группах опрошенных несогласие не является преобладающей позицией).

При других формулировках вопроса мы получали схожие распределения: выраженный интерес к политике проявляли на протяжении последнего десятилетия (2003–2012) от 7 до 15 % опрошенных (пик ангажированности и интереса приходится на 2011 год, начало массовых протестов). Те, кого политика не интересует и не интересовала, составляют от 47 % (2005 год – минимум) до 59 % (2012 год, это максимум), в среднем – 53 %. Для остальных характерен умеренный и пассивный интерес к политической жизни страны («зрительское поведение»).

Оправданием для такой позиции становятся и аргументы о нечестных или грязных выборах, фальсификациях при их организации и подсчете голосов и т. п. Сознание безальтернативности власти и присущих ей манипуляций, коррумпированности, жадности, беспринципности, аморализме чиновников на любом уровне сочетаются с патерналистскими иллюзиями (или даже предполагают их) о возможности (благой воле, доброжелательности) той же самой власти, тех же самых чиновников, о которых общественное мнение отзывается крайне негативно, с глубоко сидящими надеждами на то, что руководство страны обратит наконец внимание на нужды и проблемы простых людей. Последнее обстоятельство обусловлено традиционными, то есть лежащими ниже порога осознания и рациональной рефлексии, представлениями о вышестоящем начальстве как держателе нормы (правильного, надлежащего, должного) поведения, компетентности, а стало быть – установкой на «них» как на тех, кто вправе определять судьбу других. Поэтому не должно удивлять то обстоятельство, что относительно чаще интерес к происходящему высказывали те респонденты, кто приписывал нынешнему руководству страны более «возвышенные» мотивы (например, стремление к модернизации и развитию страны, к возвращению авторитета великой державы и т. п.) и сомневался или не разделял обычные установки относительно властей предержащих как хищников и беспринципных временщиков (табл. 42.2).