В число условий, включающих механизмы забвения, стирания прошлого, могут входить:

а) воспроизводство только разрешенной или единственно допущенной официальной версии истории (предположим, что она едина, хотя это явно не так, поскольку в разные периоды трактовки и легенды истории власти существенно менялись, менялся и сам состав власти, институциональные задачи ее легитимации и поддержания), закрепление ложного или неполного, неадекватного изложения событий (смещение значимости, пропуски, акценты) или соотношения разных периодов истории;

б) табуирование, умолчание, замалчивание, закрытие доступа к источникам информации: архивам, библиотекам, запрет на публичные выступления и публикацию воспоминаний, запрет на ввоз иностранной литературы, цензура в СМИ и т. п.;

в) «смывание» истории (как смывают изображение на кинопленке, затирают магнитофонные записи), то есть сознательное уничтожение исторических свидетельств и самих свидетелей, документов, массивов информации о том, что власти считают нежелательным или вредным для доминирующей конструкции прошлого (не обязательно факты репрессий, но и другие факты о неблаговидных действиях начальников или массы, например данные расследований военной прокуратуры о мародерстве высшего военного командования во время войны, присвоении ценностей и имущества богатых немцев тем же Г. Жуковым, или факты насилия солдат советской армии в отношении женщин на оккупированных территориях, причем не только немок и т. п.);

г) прямые фальсификации истории, создание фальшивых документов и подложных фактов, создание фальсифицированных изложений исторических событий, предназначенных для массового употребления (например, на телевидении, а затем и в школах и т. п.).

Каналы воспроизводства «памяти» – это не просто передача тем или иным образом собственного пережитого, свидетельств личного или опосредованного опыта, сведений, знаний, рассказов о прошлых событиях или пересказов чужих свидетельств, а всегда их оценка, отбор, интерпретация и переинтерпретация, образующая в конечном счете устойчивую конструкцию происходившего, соотнесенную с другими версиями тех же событий или вписывающую их в более общий контекст. Для того чтобы заработали (сложились в ходе многократного воспроизводства технологии передачи) каналы памяти, необходимым условием является устойчивая генерализация изложения[369]. Для того чтобы возник эффект воспроизводства, передачи свидетельств от группы к группе или ее институционализация, необходимо включение механизмов стереотипизации опыта и изложения, подсоединение генерализирующей интерпретации к частным свидетельствам и процедурам «понимания» обстоятельств прошлого. Генерализация в данном случае означает синтез трех процедур, имеющих разную функцию и природу: а) обозначение события (выделение его исходя из тех или иных «ценностей») и б) его генезис (какая-то причинная или логическая, мотивационная, функциональная связь с другими факторами или действиями людей, групп, институтов, «генеалогия события», причем здесь возможны две схемы «происхождения события»: предметная и исследовательская, методологическая, реконструирующая контекст события); в) его практическая оценка, устанавливающая отношение к событиям со стороны говорящего и, соответственно, слушающего, часто смешиваемая с «генезисом», объяснением происхождения события. Только при одновременном действии всех трех процедур образуется смысловая связь, доступная для «понимания», то есть для внутреннего воспроизведения этих обстоятельств «другим» или «другими», возникает последовательность воспроизведения смысла. Иначе говоря, в принцип генерализации заложена схема понимания смысла события, его происхождения или оценки. А если это так, то следует признать, что «память» – это не спонтанный субъективный акт, а сложно организованное социальное действие (взаимодействие), смысл которого действующие лица соотносят со смысловыми порядками других групп и институтов. История или массовая историческая «память» (в отличие от фольклора, традиции, ритуала), не говоря уже о специальных формах закрепления прошлого в публицистике, архивном деле, науке, возникает только в сложно устроенном, то есть структурно и функционально дифференцированном социуме, способном закрепить и удержать это прошлое. Любое определение некой ситуации в качестве «события» происходят как индивидуальная или «коллективно» санкционированная проекция предполагаемых или неявно подразумеваемых квалификаций ее «из воображаемого будущего», с «точки зрения» будущих рассказов о ней другим людям или поколениям[370].