Временами близость к исполнительной власти заставляла Седу ошибочно полагать себя реальным управляющим компании. "Я на самом деле слышал, как он говорил: "Как же мне управиться с делами компании, если у меня нет хорошего помощника?" — вспоминает бывший секретарь. Конечно же, Седа пользовался своим положением, и даже вне компании. Фактически он был одним из тех, чьи письменные свидетельства оказались на столе судьи Споркина в деле о том злосчастном дне, пятнице 13-го, когда проходила встреча Шпиндлера и Гейтса. Там же Седа признавал, что "вкратце обсуждал" с Питом Хиггинсом, вице-президентом Microsoft, проблемы "открытости OLE и ее способности функционировать на разных машинах". Но подождите-ка, технический секретарь обсуждал что-то с одним из высших чинов Microsoft? Звучит невероятно, однако же вот, написано черным по белому и собственноручная подпись Седы.

Весна 1995 года принесла на холмы и равнины северной Калифорнии обычные радующие глаз цвета, а тем временем в штаб-квартире на Де-Анца, 7, вовсю развернули деятельность темные силы. Строго говоря, там находились одни только высшие руководители. Хотя, если бы там был кто-то еще, это мало что изменило бы. Четверка Шпиндлер, Стид, Салливен и Седа была подобна четырехголовому существу, и общались они в основном друг с другом. В этот же круг входили и Грациано с Нэйджелом; они все больше становились себе на уме. К тому моменту Грациано уже перешел в оппозицию к Шпиндлеру, до глубины души разочарованный тем, как Дизель повел себя в сделке с IBM. Между Грацем и Шпиндлером пробежала черная кошка. Наконец, там был и непоколебимый Иен Дайери, сам себе начальник, единолично заправляющий всеми гаечками и болтиками реального производства, в то время как остальные руководители слонялись из угла в угол в поисках лучшей стратегии.

У Дайери, конечно же, были свои недостатки. В том, как долго он боролся с лицензированием, проявилась его недальновидность. Мало кто считал его хорошим стратегом. Его называли отличной занозой для задницы, в особенности для задницы менеджера по продажам в каком-нибудь богом забытом углу, каждый день крутящегося как уж на сковородке: этот регбист-австралиец обожал устраивать публичные разборки с сотрудниками, недополучившими плановую прибыль. "Если он обращался ко мне "приятель", значит, все в порядке,— рассказывает Джим Бакли, президент отделения Apple в США, работавший под началом Дайери.— Но если я слышал от него "болван", то точно знал — беда". Не обращая внимания ни на какие привходящие обстоятельства, Дайери твердо держал руку на штурвале корабля Apple. Он выполнял скучную и рутинную работу, но без нее невозможно было обеспечивать продвижение компьютеров со складов к пользователям. Он был "Мистер Power Мас", осуществляющий переход со старых Макинтошей на новые. Дело шло как по маслу, одно только было плохо: рыночная доля продолжала падать.