В Британии еженедельник G. K.’s Weekly заверял читателей в том, что, хотя Лора и «не хочет замуж… она все же не феминистка»[2283]. Вероятно, рецензент считал, что в самой книге тоже не затрагиваются феминистские вопросы. Однако с ним согласились бы далеко не все — особенно те, кто привык обращать внимание на эти проблемы. Например, лондонское суфражистское издание Woman’s Leader сочло, что одна из наиболее важных сторон романа Уорнер — в том, что там давался «очерк женского вопроса»[2284]. В Daily News написали, что роман можно истолковать как «символические краткие итоги тех тревожных мыслей, которые мучают всех женщин, когда те понимают, что на них чрезмерно давят домашние обязанности и что их индивидуальность становится невидимой под ярлыками жены, матери или — как в данном случае — тети». В этой же рецензии содержались и явственные указания на радикальный подтекст некоторых утверждений, высказанных в романе. В частности, там говорилось, что «эта книга — не какой-нибудь изящный, восхитительный пустячок: это объявление войны сообществу налогоплательщиков»[2285]. Один южноафриканский критик сделал для Cape News проницательный разбор романа и истолковал его как аллегорию, призванную обозначить касавшиеся положения женщин политические моменты:

Почему поздно обретенная независимость Лолли должна быть связана с Сатаной? Явно потому, что для нее это означает очаровательную, невинную праздность и пренебрежение общепринятыми требованиями и рутинными бытовыми «обязанностями». Можно даже заподозрить, что главный мятежник был введен в повествование потому, что мисс Уорнер рвалась донести до мира некоторые интересные мысли о женщинах, а она хорошо сознает, что смысл написанного доходит лишь до немногих избранных, тогда как остальные тысячи читателей просто жадно проглотят эту яркую историю[2286].

Главный аргумент здесь — что Уорнер просто использует литературу как инструмент выражения феминистских взглядов, а сатанизм избран средством передачи этого идейного содержания потому, что дьявол — очень колоритный и привлекающий внимание персонаж. Хотя несколько обозревателей отметили, что в книге так или иначе затронут «женский вопрос», никто из них специально не упоминал об обвинениях Лоры в адрес христианства как неотъемлемой части более обширной патриархальной общественной надстройки, которая и являлась главным источником всех ее (и остальных женщин) бед. Довольно многие заметили, что в романе проводится связь между ведьмовством и женской эмансипацией. Чаще всего в рецензиях цитировалась та фраза Лоры, где она определяла ведьмовство как средство «жить своей жизнью, а не влачить то существование, которое навязывают тебе другие»[2287]. Обзор в Evening Standard заканчивался следующим наблюдением: «Если бы автор этой умной книжки рассказала более откровенно, как именно стать ведьмой, очень многие женщины наверняка соблазнились бы (по тем же соображениям, по каким это сделала Лолли Уиллоуз) и попробовали бы — чтобы убежать от опостылевшей им жизни»[2288]. Этому вторил критик из Country Life: «На месте дьявола я бы испытал разочарование, если бы после прочтения „Лолли Уиллоуз“ ко мне не стеклось множество превосходных новообращенных ведьм». Автор этого обзора обращал внимание и на «благородство и обаяние» уорнеровского Сатаны, отмечая, что тот вовсе не собирается «причинять привычно ожидаемый вред» душе вверившейся ему Лоры. Ведьмовство, по ощущению автора романа, оказывается, «пожалуй, лучшим выходом, который может избрать вдова или незамужняя женщина со скромными средствами, не слишком общительная любительница природы и свежего воздуха»[2289]. Рассуждавший в том же духе обозреватель из Bolton Evening News назвал свою заметку «Апология ведьмовства»[2290]. Одному критику в Birmingham Post даже удалось прямым текстом написать, что роман относится к традиции инфернального феминизма, а именно — «во многом напоминает „Ведьму“ Мишле, увиденную будто сквозь объектив телескопа, только с обратной стороны»; критик тут же добавлял, что не имеет в виду ничего дурного, а напротив, «делает автору комплимент»[2291].