Но что можно было предложить взамен? Допустить, чтобы целые города стали банкротами в условиях, когда еще не существовало закона о банкротстве, который позволял бы в какой-то мере облегчать последствия такого банкротства? Именно такой аргумент выдвигал председатель Центрального банка России Виктор Геращенко, с которым соглашались многие депутаты Верховного Совета, переименованного после событий 1993 г. в Государственную думу. С молчаливого согласия Егора Гайдара и назначенного после него премьер-министра Виктора Черномырдина глава Центробанка дал указание запустить печатный станок и существенно увеличить выпуск денег, чтобы обеспечить оборотным капиталом предприятия и помочь им преодолеть трудности, которым, казалось, не видно было конца. В определенном смысле многим из этих предприятий удалось выжить в течение последующих лет. Отчасти это произошло благодаря полученным субсидиям, отчасти 'за счет неуплаты имеющихся долгов, отчасти за счет задержки выплаты рабочим зарплаты дешевевшими из-за инфляции деньгами или за счет временного сокращения персонала. Со своей стороны, рабочие стремились любой ценой закрепиться на своем предприятии, так как это означало, что они будут иметь жилье и социальные льготы. Если им не платили зарплату, то они просто больше работали на своих приусадебных (или дачных) участках, либо занимались «халтурой» на стороне. В конце концов, это была просто более откровенная форма советского «социального контракта», в соответствии с которым «хозяева притворяются, что платят рабочим, а рабочие притворяются, что работают». Поэтому число безработных было относительно небольшим. Но спираль инфляции продолжала раскручиваться: в 1992 г. она составила 2323 процента, а в 1993 г. все еще продолжала находиться на уровне 844 процентов в год^{482}.

Одной из компаний, которой удавалось успешно действовать в этих условиях, был Газпром, созданный в 1989 г. на базе предприятий системы Министерства газодобывающей промышленности СССР, возглавлявшегося Виктором Черномырдиным. Преобразованный в 1992 г. в акционерное общество и приватизированный в 1994 г., Газпром сумел «выторговать» для себя целый ряд налоговых льгот и скупил много находившихся на грани банкротства и потому дешевых предприятий — морских транспортных компаний, авиакомпаний, гостиниц, колхозов и предприятий пищевой промышленности. Таким образом, он превратился в гигантский конгломерат с общей численностью работающих более 360 тыс. человек. К этому числу следует добавить еще около пяти миллионов человек, которые в той или иной степени были связаны с деятельностью Газпрома и зависели от него. Огромные размеры и протекция Виктора Черномырдина, который занимал пост премьера с 1992 по 1998 г., давали Газпрому прекрасные возможности торговаться с государством. Какое же правительство захочет, чтобы пять миллионов человек сразу потеряли работу и стали нищими? Газпром продолжал не платить налоги, ссылаясь на то, что предприятия и городские власти не оплачивают счетов за полученный газ. Газпром скрывал от налоговых органов свою систему отчетности и отказывался от проведения серьезной реорганизации своей структуры^{483}.