На протяжении большей части последних 500 лет отношения России и Турции были враждебными. Русско-турецкие войны занимают почётное место в истории Российской империи, и в Турции помнят, что они стоили Оттоманской Порте Балкан и Кавказа, хотя часть северо-восточных провинций, входивших в состав России с 1878 по 1917 год, были потеряны Москвой после революции и возвращены в состав Турецкой Республики. При этом после Первой мировой войны Турция в её нынешних границах сохранилась не в последнюю очередь вследствие нормализации отношений правительств Кемаля Ататюрка и Владимира Ленина.

Преувеличивать значимость турецкого реваншизма, во многом являющегося проявлением личных особенностей президента Эрдогана с его авантюризмом, гиперактивностью и авторитарным стилем правления, не стоит, но и приуменьшать его опасно. Фактор военного, в том числе ядерного сдерживания имеет для России на турецком направлении основное значение, нейтрализуя возможность перерастания потенциального регионального конфликта в новую Крымскую войну, в которой Турция и Запад выступили бы против России. Конфликт России и Грузии 2008 года показал это со всей очевидностью.

Руководство Турции до осени 2015 года полагало, что Москва будет ослабевать параллельно с усилением Анкары. Оно видит свою страну международным центром по торговле углеводородами БСВ и Прикаспия и перекрёстком их транзита в ЕС в обход России. Реализация трансграничных трубопроводных проектов, призванных ослабить позиции Москвы на европейском газовом рынке, первым из которых стал «Баку – Тбилиси – Джейхан» и мог стать «Набукко», соответствует этой стратегии. В начале 2016 года, когда реализация «Турецкого потока», который из-за конфронтационной политики Брюсселя в отношении Москвы должен был сменить «Южный поток», оказалась под сомнением, Анкара сделала ставку на транзит туркменского газа в Европу по транскаспийскому газопроводу ТКГ и несмотря на успешное завершение «Турецкого потока» продолжает развивать этот проект, оказывая серьёзное давление на Ашхабад.

Отношения России с Ираном в историческом и геополитическом плане повторяют отношения с Турцией. Постсоветский Прикаспий, включая его российскую часть, – «северные территории» Персии, отторгнутые у неё Россией. Гилян и Мазандаран до 1726 года входили в империю Петра Великого. Заключённый в начале ХХ века российско-британский договор о разделе сфер влияния в Иране, Афганистане и Тибете был началом конца иранской государственности. Только революция 1917 года спасла Иран от раздела, точно так же, как принятая на Тегеранском совещании резолюция «Большой тройки» завершила период, когда советские войска могли быть введены на иранскую территорию, не нарушая норм международного права.