Есть еще одна иранская особенность – к сожалению, здесь я этого не увидела: то, как новое поколение налаживает контакт с миром. Когда я преподавала в иранском университете, я не чувствовала разделения на запад и восток; у нас был лишь мир воображения и идей. В Иране нет ограниченности, нет предрассудков, не ведутся узколобые споры и дебаты, как здесь, в США, в некоторых кругах. Иранцы уважают Ханну Арендт и Карла Поппера, как будто это их сограждане. Они читают Беллоу и Набокова и относятся к ним, как к близким людям. У иранцев есть искреннее желание общаться с миром, и для этого общения они выбирают лучшее в мировой культуре. Именно по этой причине я не теряю надежды на светлое будущее Ирана. Если вы читаете новости о происходящем в Иране, вы должны знать, что там сейчас есть две тенденции: бывшие революционеры отдалились от прежних идеалов и теперь взывают к демократии, открытости и светскому обществу; они подвергают сомнению ту самую систему, частью которой являлись. Так называемые «дети революции» тоже отошли от революционных идеалов, подвергают их сомнению и хотят построить более открытое общество. На передовой этой борьбы – женщины. Иранские женщины проводят потрясающую работу, пытаясь вернуть себе утраченные права; они не только налаживают связь со внешним миром, но и не забывают о своей истории. Они понимают, что в своем стремлении к свободе и свободному выбору им не нужно копировать западных женщин. У иранок уже была свобода – в прошлом. Мне очень нравится этот здоровый диалог с собственным прошлым. Я возлагаю на него большие надежды. Я всегда надеялась, что перемены придут в Иран демократическим путем. Нас ждет много плохого, но и много хорошего. Поэтому я хотела бы завершить это интервью надеждой. Ведь этого я и добивалась, когда писала «Читая „Лолиту“ в Тегеране» – я хотела показать, что мы жили в обществе, где наши права угнетали, но возлагали надежды на этих молодых людей, которые иначе смотрели на мир, и из-за этого другого взгляда менялись сами и меняли мир вокруг. Они никогда не были жертвами; иранские женщины никогда не вели себя как жертвы. Первый шаг к избавлению от позиции жертвы – понять, что ты не жертва, что ты обладаешь силой. Я пишу об этом в первой главе, в обсуждении «Приглашения на казнь» – там первым шагом к освобождению становится отказ танцевать с тюремщиком и поиск собственного уникального способа самовыражения. Не будь иранские женщины такими сильными, стало бы правительство тратить столько энергии и применять насильственные методы, пытаясь их изменить? Иранские женщины опасны, потому что сильны, и в этом кроется надежда.