К повести тесно примыкает рассказ «Уралец», написанный в 1943 году. В письме составителю этого сборника Лев Исаевич Славин сообщает, что конкретного прообраза у его героя Дениса Черторогова нет. «Главный герой моего рассказа,— пишет писатель,— сборный образ фронтовиков-уральцев, которых я близко знал в дни боев на первом Белорусском и Волховском фронтах. При работе над рассказом пригодились и впечатления и наблюдения, полученные в Свердловске, куда я был направлен редакцией для кратковременного отдыха в начале 1943 года. Рассказ читан мной не раз в солдатских аудиториях и принимался с неизменным одобрением».

Военную тему Славин не оставляет и в послевоенный период своего творчества. Им написан репортаж «Последние дни фашистской империи», документальный роман «Арденнские страсти».

УРАЛЕЦ[33]

УРАЛЕЦ[33]

Случалось ли вам проезжать заставы на военной дороге?

Ближе к фронту, где только что прошли бои, они выглядели попроще. Вместо щегольских шлагбаумов — свежеобстроганные бревна. Вместо нарядных комендатур — наскоро сплетенные шалашики. Мало дорожных знаков, и не успели еще встать на обочинах агитплакаты, начертанные грубой и вдохновенной кистью художников автодорожной службы.

Но регулировщики здесь так же четки и учтиво строги. А оживления тут, пожалуй, побольше, чем на тыловых заставах. Много людей сидело на зеленых откосах по обеим сторонам дороги, дожидаясь попутной машины.

В тыл ехали интенданты, обремененные вечными своими заботами о гигантском чреве армии, офицеры, получившие новое назначение, да легко раненые, следовавшие с оказией в полевой госпиталь.

К фронту люди возвращались из побывки либо командировки. Среди них — несколько старух с остатками уцелевшего добра: цветным лоскутным одеялом, керосиновой лампой без стекла и козой на веревке. Старухи пробирались в родные деревни, только что освобожденные от немца. Лица у них исплаканные и радостно растерянные. Ободранная коза с жеманными ухватками щипала пыльную траву.

Весь этот народ путешествовал способом, который на военных дорогах назывался «голосование»,— слово, родившееся из жеста, каким пешеход поднимал руку, чтобы остановить машину.

Дежурный по заставе, посмотрев мои документы, сказал:

— Не захватите ли одного офицера? Ему туда же...

Через минуту дюжий гвардеец с мешком в руке, покряхтывая, влезал в мою машину.

— Ох, нога моя, ноженька,— пробормотал он.

Этот густой ворчливый бас показался мне знакомым. Я оглянулся и, увидев комбинацию из седых волос, молодого лица, орлиного носа и круглых очков, воскликнул: