В 1884 году повторилась комедия с исповедью, но на этот раз уже не десять, а пять человек «изъявили желание на первой неделе великого поста исполнить обряд говения». Очевидно, надежды на священническую информацию сильно потускнели. Опять был приглашен священник Преображенский. Причем смотрителю было дано следующее предписание от 19 февраля 1884 года:

«Предложив священнику Петропавловского собора Преображенскому на первой неделе великого поста совершить молитвы, исповедать и приобщить св. тайн тех арестантов Алексеевского равелина, которые изъявили желание говеть, предписываю допустить названного священника оставаться в келиях означенных арестантов наедине, с тем чтобы двери келий в это время были полуоткрыты и наблюдение за действиями арестанта было производимо вами из коридора. Пища как для говеющих, так и для остальных арестантов в течение первой и страстной недели должна быть постная, преимущественно рыбная, и о том, что будет готовиться, представить мне расписание на всю неделю».

Вот и меню постного стола, меню, которому можно дать заголовок: «То, чего не было».

«Расписание. Для арестантов, содержащихся в Алексеевском равелине, пища постная в течение первой недели великого поста.

Понедельник. Щи со свежими снетками и пшенная каша с подсолнечным маслом.

Вторник. Суп перловый с грибами и жареная рыба с картофелем.

Среда. Картофельный суп с головизной и гречневая каша с подсолнечным маслом.

Четверг. Манный суп со свежими снетками и жареная рыба с картофелем.

Пятница. Щи с головизной и макароны с подсолнечным маслом.

Суббота. Суп пшенный со свежими снетками и жареная рыба с картофелем».

28

28

До введения «народовольческого» режима на продовольствие заключенных (Мирского и Нечаева) отпускалось по 70 коп. в день; вновь прибывшим – только по 24 копейки. 24 копейки по тому времени была порядочная сумма, и на нее можно было бы порядочно кормить, но смотритель экономил еще в свой карман, и вот описание пищевого довольствия, которое мы берем из воспоминаний M.H. Тригони:

«В течение года с месяцами обед наш состоял из оловянной миски мутной жидкости, в которой плавали несколько микроскопических кусочков жил и зеленых обрезков кислой капусты, и маленькой тарелочки гречневой кашицы, приготовленной в виде жидкого клейстера, на котором плавало несколько капель сала, от которого несло запахом сальной свечи. На ужин давали те же щи, с тою лишь разницею, что в них отсутствовали кусочки жил. Это в скоромные дни; в постные же дни, т. е. в среду и пятницу, давали гороховый суп, или, лучше сказать, намек на гороховый суп, так как это была зеленоватая вода с очень незначительным количеством шелухи гороховой, и кашу, в которой только слышался запах постного масла. Некоторые в течение всего времени, когда давалась эта пища, питались почти только ржаным хлебом и квасом, так как есть пищу не было физической возможности. Но для тех, кто приневоливал себя есть обеды, так и для тех, кто не был в силах делать это, результат подобного питания на здоровье в скором времени отразился одинаково».