Когда арабские волнения возобновились, еврейское военное руководство поначалу избрало политику сдержанности.

Это означало, что еврейским поселениям была обеспечена надежная защита, но от ударов возмездия по арабским деревням Тагана пока воздерживалась. Такая позиция объяснялась и необходимостью сохранить добрые отношения с англичанами. Однако Ицхак Саде[259], командир Гаганы, истолковал политику сдержанности на свой лад. Саде был ярким человеком, обладавшим большой физической силой, редким упорством и энергией. Он был убежденным марксистом. Присущие ему уверенность в себе, отвагу и твердость Саде сумел передать своим офицерам. Среди них были и молодые Игаль Алон[260] и Моше Даян, которым предстояло в будущем сыграть важную роль в военной и политической жизни Израиля. В своей автобиографической книге “Моя жизнь с исмаильтянами” Моше Шамир[261], выдающийся израильский романист, вспоминал о той атмосфере преданности, которая окружала молодых лидеров:

“В юношеском движении это было связано с возрастными различиями: в группе из десяти мальчишек один, лидер, был года на два старше других. Шло время, социальные рамки расширялись, а с ними росла преданность лидеру и его значение. Я не стыжусь того, как наивно выражалась эта впервые испытанная преданность и чувство своей причастности. Переход из юношеского движения в Палмах [ударные отряды Гаганы] был легким… “Старика”, Ицхака Саде, а потом и Игаля Алона, окружала настоящая любовь, любовь молодых людей к другу, ведущему их за собой”.

“В юношеском движении это было связано с возрастными различиями: в группе из десяти мальчишек один, лидер, был года на два старше других. Шло время, социальные рамки расширялись, а с ними росла преданность лидеру и его значение. Я не стыжусь того, как наивно выражалась эта впервые испытанная преданность и чувство своей причастности. Переход из юношеского движения в Палмах [ударные отряды Гаганы] был легким… “Старика”, Ицхака Саде, а потом и Игаля Алона, окружала настоящая любовь, любовь молодых людей к другу, ведущему их за собой”.

Саде обучил молодых командиров устраивать засады, организовывать подвижные патрули и наносить арабским мародерам опережающие удары.

Переход от чисто оборонительной тактики к предупредительной стал возможен благодаря соглашению с мандатной администрацией. И до того, как действия арабов стали широкомасштабными, англичане спокойно относились к тому, что евреи располагали некоторым количеством оружия для защиты отдаленных поселений. Однако, когда в 1936 г. вооруженный конфликт обострился, Еврейское агентство потребовало бесплатной выдачи дополнительного снаряжения на законных основаниях, чтобы организовать оборону изолированных ферм, а также стало добиваться признания официального статуса еврейской самообороны. Мандатная администрация в связи с острой нехваткой войск решила пойти навстречу этим требованиям. Легкое стрелковое оружие было роздано 3 тыс. еврейских охранников-гафиров[262]. Организацией и обучением охраны руководили британские офицеры, рамки охранной службы использовались Гаганой для подготовки своих бойцов. Существенно и то, что назначенный англичанами командир гафиров капитан Одри Уингейт[263] принялся энергично и изобретательно расширять предложенную Саде концепцию “активной обороны”.