Поначалу генерал Эйзенхауэр[292] собирался вернуть их в те страны, уроженцами которых они были. Однако большинство этих людей проживало раньше в Восточной Европе. После отступления советских войск они оказались в руках у нацистов. Решение Эйзенхауэра вынудило бы их вернуться на родные пепелища, где перемещенные лица могли рассчитывать только на добрую волю не слишком расположенных к ним поляков, румын и украинцев. Лишь в конце лета 1945 г. еврейским благотворительным организациям удалось довести до сведения американского командования тот факт, что в Восточной Европе продолжается разгул антисемитизма. В это время Э. Г. Харрисону, декану юридического факультета Пенсильванского университета, было поручено проанализировать проблему европейских беженцев. Белый дом потребовал, чтобы Харрисон обратил особое внимание на положение евреев. Это поручение было выполнено: доклад Харрисона стал обвинительным актом против американских военных властей, проявивших безразличие к судьбе евреев в своей зоне оккупации. Сразу после появления этого доклада президент Трумэн дал соответствующие распоряжения, и обращение с евреями, пережившими Катастрофу, значительно улучшилось, изменились их жилищные условия, были увеличены пайки. В директиве президента подчеркивалось, что восточноевропейские евреи ни при каких условиях не подлежат выдворению из лагерей для беженцев и высылке из Германии.

Поток беженцев с Востока в Германию мгновенно увеличился. В 1945 г. это был еще стихийный процесс: немецкие и польские контрабандисты за плату помогали евреям перебраться на Запад. В начале 1946 г. от двух до трех тысяч евреев ежедневно переходили польско-чехословацкую границу. Из Чехословакии беженцы двигались дальше в Центральную Европу. К лету 1946 г. в Германии находилось уже около 100 тыс. перемещенных лиц. В отремонтированных и перестроенных бывших концентрационных лагерях, где размещались евреи, условия жизни были вполне терпимыми. Американская армия с помощью еврейских филантропических организаций обеспечивала поставку продовольствия и одежды, а также медицинскую помощь. Но для тех, кто пережил Катастрофу, каждый лишний день, прожитый в бывших лагерях уничтожения, был невыносимой психологической пыткой. Перемещенные лица были одержимы идеей побега.

Сионисты ожидали действий и от нового лейбористского правительства Великобритании. Оно вызывало доверие у руководства Еврейского агентства, давно разуверившегося в обещаниях консерваторов. Черчилль, находясь у власти вплоть до июня 1945 г., не внес никаких изменений в ограничения, наложенные Белой книгой, и продолжал твердить сионистам, что палестинский вопрос не может быть “плодотворно разрешен до тех пор, пока победившие союзники не соберутся на мирную конференцию”. С другой стороны, было известно, что лейбористы сочувственно относились к судьбе палестинских евреев. При этом многочисленные резолюции лейбористов в поддержку еврейского национального очага объяснялись не лоббистской деятельностью на американский лад, а, скорее, как вспоминал потом лейборист Ричард Гроссман, “глубоким убеждением, что создание национального очага — это важная составная часть социалистического кредо… В результате особое значение приобрела резолюция, принятая на съезде Лейбористской партии в 1944 г., выражавшая сочувствие целям сионизма. Авторы этой резолюции даже поддержали идею еврейской Палестины и высказались за массовое переселение арабов в соседние страны, что привело в изумление самих сионистов.