По иронии судьбы весной 1945 г., когда войска союзников вошли на территорию Германии, Хадж Амин чуть не стал военнопленным. В последний момент ему удалось улететь в Швейцарию, из Швейцарии арабского лидера поспешно выдворили назад в Германию, где он был арестован французами и отправлен в Париж. Однако арест его был недолгим. В декабре 1945 г. на борт французского военно-транспортного самолета, отлетавшего в Ле-ванто, поднялся чисто выбритый господин, сириец по паспорту. Четыре дня спустя “сириец” явился в каирскую резиденцию короля Фарука и потребовал у брата-мусульманина предоставить ему убежище. Фарук охотно согласился. Получивший покровительство короля Хадж Амин тут же начал рассылать из Египта директивы, столь же категоричные, что и в предвоенные годы. В Палестине приказы муфтия выполнялись безоговорочно. В результате в начале 1947 г. клан Хусейни, пользуясь властью авторитета Хадж Амина, сумел восстановить свое политическое влияние во всех арабских городах и деревнях Святой земли. К этому времени организованная оппозиция, боровшаяся против Хусейни, была ликвидирована, и англичане готовы были признать Верховный арабский комитет в качестве законного представителя палестинских арабов. Как уже говорилось, в феврале британское правительство согласилось допустить делегатов Верховного комитета на второй этап Лондонской конференции. Через три месяца Генеральная Ассамблея предоставила Верховному комитету аккредитацию при ООН в качестве официального представителя палестинских арабов.

Пользуясь международным признанием и угрожая своими военизированными формированиями, партия Хусейни заняла абсолютно непримиримую позицию. После того как специальная комиссия ООН прибыла в Святую землю в середине июня 1947 г., сторонники муфтия начали проводить в больших городах антисионистские демонстрации. Джамиль аль-Хусейни заявил, что эти волнения могут перерасти в широкомасштабное арабское восстание, если ООН не найдет “справедливого” решения. В это время Верховный комитет решил бойкотировать работу комиссии. Очевидно, это было тактической ошибкой. Хотя в течение пяти недель, пока представители ООН находились в Палестине, они провели ряд неофициальных встреч с арабами и ознакомились с арабской точкой зрения, это не шло ни в какое сравнение с подробными, строго доказательными сведениями, представленными сионистами. Только после переезда специальной комиссии ООН из Палестины в Бейрут 20 июля ее членам удалось встретиться с представителями арабов, но не с членами Верховного комитета, а с руководителями Арабской лиги. Но основная информация, касающаяся их позиции, была получена еще раньше объединенной англо-американской комиссией. Представитель Лиги преуспел лишь в том, что повел беседу в оскорбительно резком тоне, характерном для приспешников муфтия, и шантажировал членов комиссии ООН кровопролитием, которое неизбежно последует за разделом Палестины. Даже Аззам-паша, раньше отличавшийся сдержанностью, позволил себе намек, что в случае принятия решения о разделе возникнут неприятности не только для евреев Палестины, но и других стран Ближнего Востока, прежде всего Ирака, где еврейская община насчитывала 120 тыс. человек. “Не думаю, что в арабских странах удастся защитить евреев”, — позже заявил Аззам-паша в беседе с журналистом. Однако эти угрозы дали обратный результат. Они показали членам комиссии ООН, что судьба евреев, если они окажутся меньшинством под властью арабов, будет ужасна. Что касается сионистов, то в течение пяти недель, которые комиссия находилась в Палестине, они активно принимали участие в заседаниях и подали ряд письменных докладов. Эти материалы мало отличались от тех, которые год назад были вручены англо-американской комиссии, однако сионисты придавали им особое значение. Представители Еврейского агентства понимали, что, если доклад комиссии ООН будет неблагоприятен для евреев, сионизм потеряет международную поддержку — возможно, навсегда. Члены комиссии прекрасно сознавали, в каком напряжении находится илиув. Пока они вели свою работу, действия Эцель и Лехи становились все ожесточеннее. Насилие достигло апогея в середине лета 1947 г. 4 мая, через несколько недель после того, как четыре подпольщика были повешены в тюрьме в Ако, организация Эцель произвела нападение на тюремное здание: стена его была взорвана динамитом, и из заключения бежал 251 человек. В конце июля англичанам удалось схватить нескольких беглецов, уже ранее осужденных на смерть. Они были повешены. Два дня спустя бойцы Эцель совершили ответную акцию: они похитили и повесили двух сержантов британской армии. “Мы отплатили врагу его же монетой”, — гордо заявил Менахем Бегин. Общественность Англии была потрясена. 1 августа газета “Дейли мейл” с возмущением обращалась к чувствам тех “американок, на доллары которых была куплена веревка палача”.