“Ими властвуют исключительно примитивные и дикие страсти. Сколько же надо приложить трудов, чтобы обучить африканцев не нарушать общественный порядок хотя бы в очереди на раздачу в столовой. Как-то один болгарский еврей сделал им замечание относительно соблюдения очереди — и марокканец, выхватив нож, отрезал ему нос. Неоднократно случалось, что они нападали на сотрудников Еврейского агентства и избивали их. Персонал лагерей для репатриантов пребывал в постоянном страхе, опасаясь таких нападений. В помещениях, где жили выходцы из Северной Африки, всегда было грязно, там царили игра в карты на деньги, пьянство и блуд. Никто не мог считать себя полностью защищенным, и никакой замок не обеспечивал сохранности имущества. Некоторые районы Иерусалима снова стали небезопасными; девушки, а то и молодые люди опасались ходить в одиночку с наступлением темноты. А теперь еще появились и африканцы, отслужившие в армии… Один из них заявил: “Вот кончим воевать с арабами, возьмемся за ашкеназов!” Кто-нибудь задумывался над тем, что станет со страной, у которой будет такое население?”

“Ими властвуют исключительно примитивные и дикие страсти. Сколько же надо приложить трудов, чтобы обучить африканцев не нарушать общественный порядок хотя бы в очереди на раздачу в столовой. Как-то один болгарский еврей сделал им замечание относительно соблюдения очереди — и марокканец, выхватив нож, отрезал ему нос. Неоднократно случалось, что они нападали на сотрудников Еврейского агентства и избивали их. Персонал лагерей для репатриантов пребывал в постоянном страхе, опасаясь таких нападений. В помещениях, где жили выходцы из Северной Африки, всегда было грязно, там царили игра в карты на деньги, пьянство и блуд. Никто не мог считать себя полностью защищенным, и никакой замок не обеспечивал сохранности имущества. Некоторые районы Иерусалима снова стали небезопасными; девушки, а то и молодые люди опасались ходить в одиночку с наступлением темноты. А теперь еще появились и африканцы, отслужившие в армии… Один из них заявил: “Вот кончим воевать с арабами, возьмемся за ашкеназов!” Кто-нибудь задумывался над тем, что станет со страной, у которой будет такое население?”

Прошло несколько лет, прежде чем европейские евреи смогли определить причину этой “североафриканской болезни”: оказалось, что марокканцы просто задыхались от едва подавляемой ярости.

Можно указать и точную дату начала “заболевания”: 9 июля 1959 г. Все началось с отвратительной ссоры в баре в Вади-Салиб (один из убогих трущобных районов в бывшем арабском квартале Хайфы). Вади-Салиб во многом напоминал типичный еврейский квартал Ближнего Востока: узкие извилистые улочки и убогие дома с перенаселенными одно- и двухкомнатными квартирами, двери которых выходят в запущенные дворики. Около 15 тыс. его жителей — выходцы из стран Востока, и треть из них — марокканцы. Когда началась ссора в баре, хозяин вызвал полицию. В завязавшейся схватке один пьяный марокканец оказал сопротивление полицейскому, и тот применил оружие. Нападавший был ранен и сразу же доставлен в больницу, причем врачи определили его состояние как серьезное, но стабильное. Тем не менее немедленно стали распространяться слухи, что он умер, став жертвой “полицейского произвола”.